И несчастный джентльмен, как помешанный, неистово бегал из угла в угол, произнося самые отчаянные заклинания.

— Ах, боже мой, — возгласил мистер Пикквик, устрашенный необыкновенными жестами своего друга, — он с ума сошел. Что нам делать?

— Делать! — откликнулся мистер Уардль, слышавший только последние слова. — Немедленно ехать в город, взять почтовых лошадей и скакать по их следам во весь опор. Где этот скотина Джо?

— Здесь я, сэр, только я не скотина, — раздался голос жирного парня.

— Дайте мне до него добраться! — кричал мистер Уардль, порываясь на несчастного слугу. Пикквик поспешил загородить дорогу. — Мерзавец, был подкуплен этим негодяем и навел меня на ложные следы, сочинив нелепую историю насчет общего нашего друга и моей сестры. (Здесь мистер Топман упал в кресла)… — Дайте мне добраться до него!

— Не пускайте его, мистер Пикквик! — заголосил хором весь женский комитет, заглушаемый, однако ж, визжаньем жирного детины.

— Пустите, пустите, — кричал раздраженный джентльмен, — мистер Пикквик, мистер Винкель, прочь с дороги!

Прекрасно и во многих отношениях назидательно было видеть, как посреди этой общей суматохи мистер Пикквик, не утративший ни на один дюйм философского присутствия духа, стоял посреди комнаты с распростертыми руками и ногами, заграждая путь вспыльчивому джентльмену, добиравшемуся до своего несчастного слуги, который, наконец, был вытолкан из комнаты дюжими кулаками двух горничных и одной кухарки. Лишь только угомонилась эта суматоха, кучер пришел доложить, что бричка готова.

— Не пускайте его одного, — кричали испуганные леди, — он убьет кого-нибудь.

— Я поеду с ним, — сказал мистер Пикквик.

— Спасибо вам, Пикквик, — сказал хозяин, пожимая его руку, — Эмма, дайте мистеру Пикквику шарф на шею, живей! Ну, дети, смотрите хорошенько за бабушкой; ей, кажется, дурно. Готовы ли вы, Пикквик?

Рот и подбородок мистера Пикквика уже были окутаны огромным шарфом, шляпа красовалась на его голове и лакей подавал ему шинель. Поэтому, лишь мистер Пикквик дал утвердительный ответ, они впрыгнули в бричку.

— Ну, Томми, покажите-ка нам свою удаль! — закричал хозяин долговязому кучеру, сидевшему на козлах с длинным бичом в руках.

И стремглав полетела бричка по узким тропинкам, беспрестанно выпрыгивая из дорожной колеи и немилосердно ударяясь о живую изгородь, как будто путешественникам непременно нужно было переломать свои кости. Через несколько минут легкий экипаж подкатил к воротам городской гостиницы, где их встретила собравшаяся толпа запоздалых гуляк.

— Давно ли они ускакали? — закричал мистер Уардль, не обращаясь ни к кому в особенности.

— Минут сорок с небольшим, — отвечал голос из толпы.

— Карету и четверку лошадей! Живей, живей! Бричку отправить после.

— Ну, ребята, пошевеливайтесь! — закричал содержатель гостиницы. — Четырех лошадей и карету для джентльменов! Не зевать!

Засуетились ямщики, забегали мальчишки и взад, и вперед, засверкали фонари и застучали лошадиные копыта по широкому двору. Явилась на сцену карета из сарая.

— Надежный экипаж? — спросил мистер Пикквик.

— Хватит на двести тысяч миль, — отвечал хозяин гостиницы.

Мигом впрягли лошадей, бойко вскочили ямщики на козлы, и путешественники поспешили сесть в карету.

— Семь миль в полчаса!.. Слышите ли? — закричал мистер Уардль.

— Слышим.

Ямщики навязали нахлестки на свои бичи, конюх отворил ворота, толпа взвизгнула, расступилась, и карета стрелой помчалась на большую дорогу.

— Прекрасное положение! — думал про себя мистер Пикквик, когда его мыслительная машина, первый раз после всеобщей суматохи, начала работать с обычной силой. — Прекрасное положение для главного президента Пикквикского клуба: мчаться сломя голову, в глухую полночь, на бешеных лошадях по пятнадцати миль в час!

Первые три или четыре мили между двумя озабоченными путешественниками не было произнесено ни одного звука, потому что каждый из них погружен был в свои собственные думы; но когда, наконец, взмыленные и вспененные кони, пробежав определенное пространство, обуздали свою бешеную прыть, мистер Пикквик начал испытывать весьма приятные чувства от быстроты движения и вдруг, обращаясь к своему товарищу, выразил свой восторг таким образом:

— Ведь мы их, я полагаю, мигом настигнем, — не так ли?