Сердобольная тетушка испустила глубокий вздох, и взоры ее приняли самое печальное выражение.

— Тетушка изволит, кажется, говорить о нас, — шепнула мисс Эмилия своей сестре, — я уверена в этом.

— Право?

— Непременно. Смотри, какой у нее жалкий вид. Надо ее проучить. Ах, тетушка, вы совсем не бережете своего здоровья! Долго ли простудиться в ваши лета? Накройтесь вот этим платком или закутайтесь шалью. Для такой старушки, как вы, всякий ветерок может иметь несчастные последствия.

Неизвестно, каким бы ответом тетушка отблагодарила за это пылкое участие к ее старческим недугам, если бы мистер Уардль, не подозревавший этой перестрелки, не вздумал вдруг сделать энергичное обращение к своему слуге.

— Джо, Джо! — Вообразите, этот пострел опять заснул!

— Странный парень! — заметил мистер Пикквик. — Неужели он всегда спит?

— Всегда, всегда! — Полусонный он ходит по улице и нередко храпит, прислуживая за столом.

— Удивительно странный малый! — повторил мистер Пикквик.

— Очень удивительный, и я горжусь им, — отвечал статный джентльмен. — Это редкое явление в природе, и вы не отыщете другого экземпляра в целом свете. Я ни за что с ним не расстанусь. Эй, Джо! — Убери эти вещи и подай другую бутылку! Слышишь ли?

Жирный детина повернулся, встал, протер глаза, проглотил огромный кусок пирога и, переваливаясь с боку на бок, принялся за исполнение данных приказаний, искоса посматривая на остаток роскошного завтрака, в котором он не мог принимать деятельного участия. Ножи, тарелки и салфетки уложены на свое место; новая бутылка лафита откупорена и выпита; опустелая корзинка отправилась на запятки; жирный парень еще раз взгромоздился на козлы; подзорная труба и очки вновь явились на сцену — и перед глазами насыщенной публики снова открылись стратегические маневры великобританских солдат. Ружья и пушки загремели, земля дрогнула, дамы взвизгнули, подкоп взорван, цитадель, к общему удовольствию, взлетела на воздух, и через несколько минут все и каждый спешили отправиться по своим местам. Статный джентльмен и мистер Пикквик, исполненный поэтических наслаждений, искренне делились взаимными наблюдениями и радушно пожимали друг другу руки.

— Так не забудьте, сэр, — сказал статный джентльмен, — завтра мы должны увидеться.

— Непременно, — отвечал мистер Пикквик.

— Вы записали адрес?

— Как же, как же: Менор-Фарм, Дингли-Делль, — проговорил мистер Пикквик, вперив очки в свою записную книгу.

— Очень хорошо, — сказал статный джентльмен. — Надеюсь, на моем хуторе вам не будет скучно, и вы увидите предметы, вполне достойные ваших наблюдений. Неделя мигом пролетит в удовольствиях сельской жизни. Джо — ах, проклятый, он опять заснул — Джо, помоги кучеру заложить лошадей.

Лошади заложены; кучер сел на козлы; жирный парень взгромоздился подле него, и коляска сдвинулась с места. Когда пикквикисты бросили последний взгляд на своих друзей, махавших шляпами и платками, заходящее солнце ярким заревом осветило фигуру жирного детины: он спал крепким сном, и голова его лежала на плече кучера Тома.

Яркие лучи утреннего солнца озарили всю природу; воздух наполнился благоуханием; птицы стройным хором запели свой утренний концерт. Мистер Пикквик, воспрянувший от сна вместе с восходом великолепного светила, стоял на рочестерском мосту, облокотившись о перила. Он созерцал природу, вдумывался в мирскую суету и дожидался завтрака. Окружающие предметы в самом деле представляли очаровательный вид, способный вызвать на размышление даже не такую великую душу, как у президента знаменитого клуба.

По левую сторону глубокомысленного наблюдателя лежала развалившаяся стена, пробитая во многих местах и упадавшая грубыми и тяжелыми массами на тесный морской берег. Огромные наросты морской травы, трепетавшей при каждом колыхании ветра, висели на острых зазубренных камнях, и зеленый плющ печально обвивался вокруг темных и мрачных бойниц. За этой руиной возвышался древний замок со своими лишенными кровли башнями и массивными стенами, готовыми, по-видимому, рухнуть от первого прикосновения; но все это тем не менее громко говорило о силе и могуществе старинного здания, где, за семьсот лет от нашего времени, раздавался шум веселых гостей, сверкали блестящие оружия, и время сокращалось в продолжительных попойках. По обеим сторонам расстилались на необозримое пространство берега широкой реки Медуэй, покрытые нивами и пастбищами, пересекаемыми по местам ветряными мельницами. Богатый и разнообразный ландшафт становился еще прекраснее от мимолетных теней, быстро пробегавших по этому пространству, по мере того как тонкие облака исчезали перед светом утреннего солнца. Река, отражавшая небесную лазурь, струилась тихо и спокойно, изредка пересекаемая веслами рыбаков, спешивших вдаль на добычу на своих живописных лодках.

Мистер Пикквик стоял и смотрел, погруженный в приятную задумчивость. Глубокий вздох и легкий удар по плечу неожиданно прервали нить его поэтических размышлений. Он обернулся: перед ним стоял горемычный джентльмен.

— Созерцаете поэтическую сцену? — спросил горемычный джентльмен.

— Да, — сказал мистер Пикквик.

— И, конечно, поздравляете себя с утренней прогулкой?

Мистер Пикквик улыбнулся в знак согласия.

— О, да! — человеку нужно вставать рано, чтоб видеть солнце во всем блеске, потому что редко, слишком редко сияние его продолжается во весь день. Увы! Утро дня и утро человеческой жизни имеют множество общих сторон.