Вот почему они такие мутные! Их нет. Их еще нет, или их никогда не будет. И это мой выбор. Вот в чем заключается мой выбор!

Я смотрела на этих двоих и чувствовала их любовь. Чувствовала так, как будто весь мир вокруг меня – это и есть эти двое. Как будто весь тот снежный парк, вся Вселенная – это частички одной общей любви, которая принадлежит этим двоим.

Так почему же я дала себе возможность выбрать это или отказаться? Почему я сразу это не выбрала для себя, тогда, еще до своего рождения?

Я не искала подвоха, но я искала ответ. В поисках ответа я нашла кадры в утробе матери. Ну надо же… и такие есть…

В утробе матери мы еще помним свой выбор.

И я окунулась в эти кадры.

Как тут хорошо, тепло и спокойно… Какое чудесное ощущение. Я чувствую, как мама меня любит… я еще не вижу ее, но уже чувствую и люблю ее тоже. Тут темно… но мне не нужен свет, я еще не открываю глаза, мне совсем не хочется…

Немного позже:

«Как интересно будет, когда я появлюсь! Новое путешествие, как здорово! Конечно, не всегда будет сладко, поэтому сейчас я должна как следует отдохнуть и насладиться каждым мгновением», – думала я.

Следующий кадр.

«Как было бы здорово немного размяться, пошевелить руками, – на этих мыслях я постаралась подвигаться, – здесь маловато места».

Еще один кадр.

«Интересно, как это будет, когда мне представится выбор в материальном мире? Такого еще со мной не было. Как я справлюсь? Что я выберу? Заранее такое выбрать нельзя, иначе как я пойму, что это настоящее? С тем багажом опыта, что у меня накопится к тому времени, разве отличишь настоящую любовь от подделки? Только так я смогу разглядеть любовь. А если я выберу уйти, то что? В принципе, не страшно, значит, будем пробовать еще и еще, проживая каждую новую жизнь. Что-нибудь придумаю! Выбирать жизнь без любви все равно не имеет смысла».

Так вот оно в чем дело! На этих мыслях я ощутила тупую боль во всем теле, особенно в горле, сухость во рту… яркий свет резал мне глаза. Я хотела подвигаться, но ничего не получилось – сил не было. Я попыталась что-то сказать, но во рту мешали какие-то трубки…

– Она очнулась! Сюда! – кричал чей-то очень громкий голос. – Сюда, скорее!

Это был голос мамы. Вокруг стали суетиться медсестры. Мама взяла меня за руку, и из ее глаз потекли слезы.

– Слава Богу! – только и произнесла она.

Я почувствовала ее теплую руку и попыталась ей что-то сказать, но во рту все еще были трубки.

Несколько дней меня продержали в интенсивной терапии. Затем перевели в обычную палату. Я начала есть жидкую пищу. Из-за травмы горла несколько недель пришлось провести на таком питании.

Постепенно силы возвращались ко мне. Около месяца заняла реабилитационная терапия.

– Ты что-нибудь помнишь? – спрашивали меня родные.

Последнее, что я помнила, – это звонок папе.

Вероятно, удача была на моей стороне, папа в этот момент оказался в пяти минутах езды от моего дома. Он понял, что мне плохо, незамедлительно вызвал «Скорую», которая прибыла почти в ту же минуту, что и он. Конечно, за это время я успела потерять много крови, да и рана была действительно очень опасная.

Но чудом все обстоятельства сложились так, что мне удалось выжить.

А еще говорят, что чудес не бывает!

– Долго я была без сознания? – спросила я маму.

– Четыре дня, – ответила она. – И врачи сказали, что если не выйдешь в первые дни, то с каждым днем шансы на выздоровление будут уменьшаться.

– Я помню, как будто мне что-то снилось… – осторожно сказала я. – Но совершенно не помню, что это было. Что-то очень приятное…

И вот наконец меня выписали из больницы. Все волнения оказались позади! Каждый день для меня стал настоящим праздником – ведь я теперь поняла, для чего мне жить дальше!

Но не успела я насладиться своим возвращением к жизни, как на связь вышел Иван. Он был очень рад, что я осталась жива, – по крайней мере, он так сказал. И просил воздержаться от авантюр хотя бы для того, чтобы дописать обещанную книгу. О делах он пообещал поговорить немного позже, когда я заново ознакомлюсь с материалом и вспомню, на чем мы с ним остановились.

Как мне показалось, я очень быстро вошла в курс дела. И позвонила Ивану сама. К моему удивлению, на этот раз он был явно не очень доволен и не оставил от моей прошлой работы камня на камне. Надиктовал новую структуру книги, велел расположить имеющийся материал согласно ей и при этом дал всего два дня срока. Когда я возмутилась, он строго ответил:

– У тебя есть, помимо двух дней, еще целых две ночи! А ты думала, будет легко? Если хочешь стать настоящим писателем, то работай по-настоящему!