Руки дрожали, когда я вынимал из конверта облигации и разглядывал их. Я первый раз видел облигацию на предъявителя и понятия не имел, настоящие они или поддельные, но выглядели они как настоящие.

Я положил облигации на стол. Руки плохо слушались, гулко билось сердце.

— Я предлагаю вам пятьдесят тысяч долларов за то, чтобы вы совершили чудо, мистер Бенсон.

— Вы это серьезно? — Я внезапно осип.

— Разумеется, мистер Бенсон. Сделайте из моего сына снайпера за девять дней, и эти облигации — ваши.

— Я ничего не понимаю в облигациях. — Я тянул время. — Возможно, это просто клочки бумаги.

Саванто улыбнулся:

— Как вы убедились сами, я оказался прав, говоря, что за деньги можно купить все. Теперь вы хотите знать, не фальшивые ли эти облигации. Вы уже не упоминаете о том, что неспособны на чудо. — Он наклонился вперед, постучав по облигациям ногтем указательного пальца. — Они настоящие, но вы можете не верить мне на слово. Давайте съездим в банк и послушаем, что там скажут. Спросим, могут ли они обменять эти две бумажки на пятьдесят тысяч долларов наличными.

Я встал и отошел к окну. В маленькой комнате мне не хватало воздуха. Посмотрел на черный «кадиллак», на длинного парня, сидящего на заднем сиденье.

— Обойдемся… Хорошо… Считаем их настоящими.

Вновь Огасто улыбнулся.

— Правильное решение, времени и так мало. Я поеду в отель «Империал», я там остановился. — Он взглянул на часы. — Сейчас начало шестого. Пожалуйста, позвоните мне в семь часов и скажите, согласны ли вы сотворить чудо за пятьдесят тысяч долларов, или нет.

Он убрал облигации в карман и поднялся.

— Одну минуту. Я хочу знать, почему ваш сын должен хорошо стрелять и по какой цели. Иначе я не смогу подготовить его. Вы говорили об одном выстреле, но выстрелы бывают разные. Я должен знать, мистер Саванто.

Он задумался. Взял со стола шляпу и посмотрел в нее.

— Что ж, я вам скажу. Я заключил глупое пари с моим давним другом, на очень крупную сумму. Мой друг — прекрасный стрелок и вечно хвалится своими охотничьими успехами. Я опрометчиво заявил, что метко стрелять может научиться кто угодно, это дается практикой. — Он пристально посмотрел на меня. — Даже я, мистер Бенсон, если много выпью, способен на глупости. Приятель предложил пари, что мой сын не сможет убить бегущее животное после девятидневной подготовки. Я был пьян, зол и согласился на пари. Теперь я должен его выиграть.

— Какое животное? — спросил я.

— Обезьяна, прыгающая с ветки на ветку, олень, заяц, убегающий от собаки… Не знаю. Что-то в этом роде. Выбирает мой друг, но выстрел должен быть смертельным.

Я вытер потные руки о джинсы.

— И сколько вы поставили, мистер Саванто?

В какой уж раз блеснули золотые коронки.

— Вы очень любопытны, но я вам скажу. Я поставил полмиллиона долларов. Хотя я и богат, но не могу потерять такие деньги. — Улыбка застыла на его лице.

И не собираюсь терять. — Видя, что я все еще колеблюсь, он продолжил: — И вы не можете отказаться от десяти процентов этой суммы. — Он помолчал, не сводя с меня глаз. — Жду вашего звонка в семь часов, мистер Бенсон.

Он вышел из бунгало и по горячему песку направился к «кадиллаку». Я провожал его взглядом. На полпути он остановился, обернулся и приподнял шляпу. Попрощался с Люси.

Пятьдесят тысяч долларов!

Даже от мысли о таких деньгах меня прошиб пот.

Пятьдесят тысяч долларов за чудо! Что ж, значит, придется его сотворить!

Я услышал, как открылась дверь. Вошла Люси:

— Хорошие новости, Джей? Зачем он приезжал?

Я словно очнулся. Мне-то уже начало казаться, что деньги у меня в кармане.

— Принеси мне пива, дорогая, и я тебе все расскажу.

— У нас осталась только одна банка… Может, побережем ее…

— Принеси пива! — вырвалось у меня. Резковато, конечно, но я переволновался и хотел пить. Во рту пересохло, першило в горле.

— Сейчас. — Она удивленно взглянула на меня и убежала на кухню.

Я вышел из бунгало и сел на песок в тени пальмы. Пятьдесят тысяч долларов! Подумать только! О Боже, невозможно даже представить! Я набрал горсть песка и дал ему высыпаться между пальцами. Пятьдесят тысяч долларов!

Появилась Люси с кружкой пива в руке. Подошла, дала мне кружку, села рядом. Я выпил ее до дна, достал сигареты, закурил. Все это время Люси не отрывала от меня глаз.

— У тебя дрожат руки, дорогой. Что случилось?

Я рассказал обо всем. Она слушала, не прерывая меня, обхватив колени руками.

— Такие вот дела, — закончил я.

— Я не могу в это поверить, Джей.

— Он показал мне облигации… Каждая на двадцать пять тысяч долларов… Я ему верю.

— Джей! Подумай хорошенько! Никто не будет тратить такие деньги на пустяки. Я в это не верю.