Плевать я уже хотел на его нервы. Если б потребовалось, я бы дал ему хорошего пинка. Я ворвался в пристройку.

Тишина и пустота. Оба ружья лежали на одной из скамей. Мишени так и остались нетронутыми. Ящерица метнулась вверх по стене, показывая, что жизнь идет своим чередом.

Я вышел из пристройки, кипя от ярости. И заметил две цепочки следов, ведущих к морю. Подняв голову, я оглядел берег.

Они шли рядышком, по самой кромке воды. Он наклонил голову, слушая Люси. Она сняла сандалии и несла их в руке. Похоже, они забыли обо всем на свете, кроме своей беседы.

Я, однако, не мог позволить себе такой роскоши.

Стоя под жарким солнцем, я решил, что могу выбрать один из двух вариантов: оставить их вдвоем или подойти к ним, схватить его за шиворот, отволочь в тир, сунуть ружье в руки и заставить стрелять до посинения.

Стоял я долго, затем развернулся, сдерживая ярость, и направился к бунгало.

Мое решение основывалось на том, что произошло раньше. По крайней мере при Люси он попал в центральный круг мишени, а у меня не было уверенности, что я смогу добиться от него того же.

Чтобы как-то занять себя и немного успокоиться, я рассортировал консервы и убрал их в буфет. Две бутылки шампанского и дюжину банок пива поставил в холодильник.

На ленч, решил я, мы съедим томатный суп, куриное мясо, компот из персиков и фруктовый салат. Выставив на стол банки с названными продуктами, я взял из холодильника банку пива, отнес на веранду и сел, все еще кипя от ярости.

Часы показывали 11:36.

Пляжа я не видел. Пристройка загораживала обзор. Думал я об облигации, похороненной мною в песке.

Таким же стрелком, как вы, говорил Саванто. Сейчас век чудес. Действительно, помочь мне могло только чудо, если мы будем продолжать так, как начали.

Я выкурил три сигареты и допил пиво, когда из-за пристройки появилась Люси. Она полушла, полубежала, с сандалиями в руке.

Одна!

Я заставил себя не двинуться с места.

Почему одна?

Я ждал. Она подошла, слегка запыхавшись. По выражению ее лица я мог судить, что она испугана.

— Привет! — Я глянул на нее так, как смотрел в армии на полных идиотов. — Поболтали неплохо?

Она дрогнула, но не бросилась в бегство.

— Ничего другого не оставалось. — Я видел, что она торопится мне все объяснить. — Когда ты ушел, он не мог взять ружье в руки. Ты насмерть перепугал его.

— Неужели? — Я едва сдерживал себя. — Что происходит с этим слизняком? У него не все в порядке с головой?

— Ты пугаешь его, Джей.

— Правда? — Я побагровел. — Если он будет продолжать вести себя как чертова примадонна, вот тогда я действительно напугаю его. Где он?

— Я попросила его остаться на пляже, пока не поговорю с тобой.

— Что он там делает… бросает камешки в воду? Ты понимаешь, что он должен стрелять? Ты понимаешь, что мы не получим деньги, если он не научится стрелять? Ты это понимаешь?

Она посмотрела мне в глаза:

— Именно потому, что я понимаю, как важно для тебя выполнить это поручение, я стараюсь тебе помочь.

— И твоя помощь состоит в том, что ты уводишь его на прогулку?

— Ты загоняешь его в себя… я пытаюсь помочь ему раскрыться.

— Что значит… загоняю его в себя? — рыкнул я. — Я и так глажу его только по шерстке. Я оставил его с тобой, лишь бы он стрелял. И что из этого вышло? Вы ушли гулять!

— Ты, похоже, не понимаешь, что пугаешь людей, Джей.

— А теперь ты хочешь сказать, что я пугаю и тебя, не так ли?

Она кивнула. Ее пальцы сжались в кулачки. Выглядела она такой юной, испуганной, ранимой.

— Да. С тех пор как все это началось, ты стал совсем другим. Да, ты пугаешь меня.

Я шлепнул ладонями по коленям. От резкого звука она даже подпрыгнула.

— Извини. Я не хотел тебя испугать, но для меня очень важно научить его стрелять. И для тебя тоже. Времени-то у нас совсем ничего. — Я искал способ разрядить обстановку. — Хочешь пива?

— Да, пожалуйста.

Я поднялся, прошел на кухню, достал из холодильника банку, открыл ее, налил полный стакан и отнес его Люси. Она сидела лицом к тиру. Я дал ей стакан, пододвинул стул, сел рядом.

Напряжение спало. Я наблюдал, как она пьет пиво. Ее рука чуть дрожала. Я ждал.

— Видишь ли, Джей… он не хочет стрелять.

Я уставился на Люси:

— Он не хочет стрелять?

— Нет.

— Прекрасно! Изумительно! Только этого мне сегодня и не хватало! — Я отбросил недокуренную сигарету. — Значит, он не хочет стрелять? Так какого черта он приехал сюда? Его папаша говорил, что этот подонок осознает всю ответственность. А теперь ты заявляешь, что он не хочет стрелять.