Шрифт:
— После всего случившегося — меня в заместители? Я думаю, что в должности директора совхоза мне легче было бы доказать правомерность своей напористости, когда отстаивал идею освоения залежных земель, таких важных и нужных нам.
— Кто же сомневается, что вы справитесь с должностью?!
— Так что же вас останавливает?
— Я вам уже сказал свои соображения. В Центральном Комитете вопрос о вашем назначении заместителем министра пока что остался открытым…
— Лучше синицу в руки, чем журавля в небе. Уж начинать— так все сначала.
Министр поморщился.
— Не будьте злопамятны, Иван Федосеич. Ваше теперь право меня осуждать…
Разговора по душам, на который склонял Вальцова министр, не получилось: преодолеть свое недоверие к словам высокого руководителя Иван Федосеевич так и не сумел. К тому же и с женой они твердо решили уехать в Казахстан.
После разговора с министром Вальцов побывал в ЦК. И опять оказанный ему там прием удивил. После всего-то, что было… А он огорошил их заявлением: хочет поехать на целинные земли директором совхоза.
— Это что же?.. Вперед — назад. Да нет, мы не о вашей служебной карьере… О жизни вашей. Она ведь не только вам принадлежит.
— Каждый директор совхоза на целине — это командарм. От его знаний и опыта, от его таланта и воли зависит успех или провал всей задуманной операции, даже если она продумана высшим командованием до мельчайших подробностей.
— Согласен. Но таких, как вы, Иван Федосеевич, у нас очень мало. Костюмчик для вас узок, треснет он по всем швам при первой же примерке. Отпускаем вас на целину временно. Максимальный срок — два года. Но и это слово могу не выполнить.
— Надо ли сейчас гадать?
— Надо, — твердо ответил собеседник. — За это время будет подготовлена соответствующая почва для вас.
— А с работой жены на целине…
— И об этом подумаем. В Кокчетаве, скажем, или в Петропавловске с кадрами преподавателей в вузах негусто.
Расстались дружелюбно, хорошо поняв друг друга. Но каждый втайне подумал: два года — это все же немалый срок…
…Через два дня Иван Федосеевич улетал самолетом в Алма-Ату в ранге уполномоченного ЦК КПСС. До кресла директора совхоза ему оказалось ой как далеко. Вальцову предстояло проявить себя в роли организатора и руководителя куда большего масштаба. Эта задача в общем-то была Ивану Федосеевичу вполне по плечу, и все же холодком оплеснуло душу.
…Провожать Ивана Федосеевича поехали Софья Галактионовна, Женя и только что возвратившийся с Кавказа Борис. Мела первая ноябрьская вьюга. Шоссе, ведущее на аэродром, было исполосовано лентами наметенного снега. «Победа» на них подпрыгивала. Пришлось снизить скорость, тем более что временем они располагали,
— А летная ли погода, Иван? — с беспокойством осведомилась Софья Галактионовна.
— Я звонил. Сказали: летная.
Сдали багаж, зарегистрировали билет — и вдруг объявили… вылет откладывается на полтора часа.
— Вот что, други мои, закатимся-ка всей компанией в ресторан.
Идея всем понравилась. Настроение еще более повысилось от того, как уважительно и ласково их принял метрдотель, который, как выяснилось, будто бы помнил Вальцова еще в форме генерал-майора.
У Софьи Галактионовны весело заблестели глаза. Она насмешливо посмотрела на мужа.
— Вот когда обнаруживается, с кем связала свою жизнь. Надо бы поездить с тобой по московским ресторанам, может, и там бы вспомнили веселого генерала. Эх ты, гуляка!
А Вальцов искренне смутился. Он замахал на Софью руками:
— Ну вот… Нашла весельчака в генеральской форме… Ну, может быть, заходил — перекусить. А ты меня позорить.
И Софью подкупила эта его искренность.
— Ты, оказывается, и юношей можешь быть. Так оправдываются только в юности.
Софья Галактионовна ласково погладила мужа по малиново-красной щеке. А он поймал ее руку и грустно и нежно поцеловал. Софья вздохнула.
— Чувствую, не раньше весны тебе выезжать, — сказал Иван Федосеевич. — Организационный период самый суматошный. Вряд ли за это время удастся в Казахстане свить семейное гнездо.
— Вот и я о том же думаю. И знаешь, кто не дает покоя? — Софья взглянула на Бориса. — Вот этот «юноша» всю душу мою наизнанку вывернул. Как считаешь? Он на коне?
Борис живо взглянул на Вальцова, тот заговорщически ему подмигнул.
— Если из-за него, можешь хоть сегодня со мною улетать.