Шрифт:
— Так что, дорогой товарищ, поднатаскать меня надо.
Хотя и подготовлен был Борис, а все-таки смешался. Даже представить себе не мог, с чего ему начать.
— Ты, паря, чего заалел маковым цветом?—с тревогой уставился на Бориса Вальцов.— У меня язык — что помело. Ты уж того… не обессудь…
Не слова, а глаза Ивана Федосеевича заставили Бориса взять себя в руки, он понял, что сделает все возможное и невозможное, чтобы помочь этому человеку.
— Слушай, Дроздов… Что бы ты делал, не свались я на твою голову?
— Начал бы с чтения чертежей,— обрадовался Борис.— Чертежи на столе. Читать их наверняка не разучились?
— Пожалуй. А ну-ка за дело!
Минут через двадцать у Бориса появилось ощущение, что они с Вальцовым давным-давно знакомы. В чертежах Вальцов разобрался довольно быстро. А вот руки действительно утратили навык: делал он все как-то рывками, будто у него терпения не хватало. Нервничал, срывался, с досадой бросал инструменты.
На третий день Вальцов явился в цех задолго до гудка, успел кое-что сделать, а через час сказал Борису:
— Меня тут… приглашают для выяснений. Комиссию организовали. Надо, браток, кое-кому сдачи дать. Должен уйти.
Явился он в тот день лишь под конец смены. Какой– то серый, с плотно сжатыми губами. Работать начал с ожесточением, движения были точными, четкими, а взгляд отсутствующим. Казалось, он почти не думал над тем, что делали руки, сильные, крупные, заросшие рыжеватыми волосами. Не отрывался до тех пор, пока не закончил. Показал Борису.
— Как?
Будто кошку по загривку, Вальцов погладил выточенную линейку ладонью и произнес загадочные слова:
— Голыми руками не берись.
Работу и в самом деле выполнил неплохо.
Мылись они вместе. Вместе вышли на улицу.
— Пивка бы сейчас, браток. Пару—тройку кружечек да с воблочкой, а? Как, Борис Андреич?
— Да я… как-то не очень по этой части,— застеснялся Дроздов. К пиву он был и в самом деле равнодушен, как и ко всему спиртному, а вот побыть с Вальцовым ему хотелось.
Полуобняв Бориса, Вальцов встряхнул его, хохотнул дурашливо и широко зашагал, не отпуская от себя. Борис едва поспевал за бывшим моряком. Наконец выровнял свой шаг. Шли молча, думая каждый о своем.
«Сколько же ему лет сейчас?»— подумал Борис, незаметно вскидывая взгляд па Вальцова. А тот уже, казалось, отошел от своих грустных мыслей, в его глазах играли смешинки.
Вдруг Вальцов резко остановился и заговорил убежденно и зло:
— Конечно, я кажусь тебе странным человеком. Знаю. Чувствую. Однако всего рассказать сейчас не могу. Одно запомни: классовая борьба не заглохла, сейчас очередная ее вспышка.
— Классовая борьба?.. Сейчас?!
Вальцов покрутил головой, будто стараясь получше рассмотреть Дроздова.
— Слушай, комсомолия. Ты вообще понимаешь, что сейчас происходит? В деревне, например?
— Могу ответить запомнившимися мне словами из решения съезда,-—ответил Борис.-—Говорю по памяти. Конфискация земель у помещиков была первым шагом Октябрьской революции в деревне, а переход к колхозам является вторым…
— …притом решающим шагом в деле построения фундамента социалистического общества,— закончил фразy Вальцов.— Если сможешь, выучи наизусть ленинские
слова. О кулаке,— он тронул рукою плечо Дроздова.— Слушай: «Кулаки — бешеный враг Советской власти. Либо кулаки перережут бесконечно много рабочих, либо рабочие беспощадно раздавят восстания кулацкого, грабительского меньшинства народа против власти трудящихся. Середины тут быть не может». И еще. «Мы стояли, стоим и будем стоять в прямой гражданской войне с кулаками. Это неизбежно».
— Сурово сказано. — Борис зябко повел плечами.
— А ты хочешь, чтобы кулацкий нож по твоему горлу прошелся?
— Нет, не хочу.
— То-то же. Пойдем в нашей политграмоте дальше. А общую картину по всей матушке-России можешь представить?
— Отчего же нет?
— И что уловил?
— Сопротивляется кулак. Каждый день полыхают пожары.
1 Именно так. Бешеное сопротивление кулака обобществлению средств производства. А почему?— Вальцов увлек Бориса в сторону.— Да потому, что тем самым он лишается экономической базы, уважаемый Борис Андреич. И перестает существовать как класс. Улавливаешь? О размахе промышленного строительства ты, конечно, больше знаешь, чем о коллективизации. Рабочий класс расправил могучие свои плечи. Пошел в наступление. А может ли мелкое крестьянское хозяйство прокормить армию рабочих, обеспечить растущую промышленность сырьем? Нет, друг мой. Что прикажешь делать государству, партии? Пойти на поклон к кулаку? Чтобы кулак диктовал форму экономических отношений? А кулак взял да и ответил так называемой «хлебной стачкой» — припрятал свой хлеб…