— Здорово они меня подставили, — сказал он.

— Кто, кубинцы?

— ЦРУ.

— Надо же, и отец твой сегодня утром сказал мне то же самое.

— Он прав. Как всегда.

Джек произнес последние слова с горечью. Хотя у него с отцом и были доверительные отношения, однако президенту Соединенных Штатов не очень приятно слышать от своего родителя фразы наподобие “Я ведь предупреждал тебя”. Впрочем, дети всегда испытывают стыд и унижение, когда им приходится признавать правоту своих родителей.

— Как развиваются события на плацдарме?

— Идут кровопролитные бои.

— Подкрепления будут направлены?

— Нет. — Голос Джека звучал глухо и монотонно. — Я запретил воздушные налеты и обстрел с моря. Ясно, что это провал, и незачем его усугублять.

— У нас есть возможность вывезти наших людей с плацдармов?

Джек смотрел на серое небо, губы сурово сжаты.

— Скорее всего, нет, — мрачно произнес он.

— Понятно. — Другими словами, это был провал, о котором знал весь мир, провал, ставший результатом предательских и неумелых действий; при этом все старались уйти от ответственности. Злейшие враги Джека не могли бы придумать более разрушительного по своим последствиям — и более унизительного — сценария. Джек бросил вызов Кастро и проиграл.

— Где Бобби? — спросил я.

Джек покачал головой.

— Брат — моя главная опора, — ответил он, выговаривая слова медленно и тихо. — Это будет мне уроком, Дэйвид. Из всех людей здесь в Вашингтоне Бобби — единственный, кому я могу доверять.

Джек взял канцелярскую скрепку и стал скручивать и выворачивать ее, пока не сломал.

— Все остальные абсолютно ни на что не годятся , — сказал он. — Когда мы решили проводить эту операцию, Бисселл с пеной у рта расхваливал возможности ЦРУ. “Я ваша акула-людоед, господин президент”, — говорил он мне. Акула! Пескарь — вот он кто! А как только запахло жареным, он поспешил спихнуть это дело на Объединенный комитет начальников штабов, а комитет воспротивился этому. Они смогли договориться только в одном: что вся ответственность ложится на меня.

Джек сидел, раскачиваясь на своем стуле. В Овальном кабинете стояла абсолютная тишина, словно никакого кризиса не было и в помине. Очевидно, он приказал, чтобы его не беспокоили.

— Я думал, сяду за этот стол, и вся власть в моих руках, — продолжал он. — Стоит только приказать, и все будет исполнено. Ничего подобного. Президент — самый уязвимый на земле человек. Он постоянно находится под угрозой и отвечает за все, хотя решения принимают чиновники.

Последний раз я виделся с Джеком всего несколько недель назад, но за это время он, казалось, постарел лет на десять. Джек, конечно, оправится от своей неудачи — он еще молод, сил у него много, и он не станет долго предаваться отчаянию, — но после катастрофы в Заливе свиней в моем представлении он перестал быть молодым. Пост президента достался ему ценой суровых испытаний, думал я.

— Нет, — сказал он, — такие операции надо готовить серьезно. Отныне я не позволю никаких легкомысленных авантюр. Возможно, я войду в историю как президент, который не смог вернуть Кубу в сферу нашего влияния, — правда, это мы еще посмотрим! — но я не хочу стать президентом, из-за которого мы потеряли Лаос и Вьетнам.

— Честолюбивый замысел. — “И опасная затея”, — подумал я.

— До выполнения еще далеко. — Джек вздохнул и с трудом поднялся. — Терпеть не могу эти совещания, но придется идти. Это как вскрытие в морге: кучка врачей сгрудилась вокруг трупа и пытается выяснить, что не сработало… Жаль тех бедняг на берегу залива.

— Если кто-то из них уцелеет, это тоже создаст некоторые проблемы, господин президент.

Он кивнул.

— От этого никуда не денешься. Как-нибудь разберемся.

— Некоторые из них будут очень недовольны.

— Не только они. Кое-кто из твоих старых друзей очень усердно настаивал на высадке десанта.

— Из моих друзей?

— Ты знаешь, о ком я говорю.

Я понял его, и мне это не понравилось.

— Я понятия не имел, что наши друзья связаны с этим делом, господин президент.

— Я тебе этого не говорил. Тебе вообще об этом ничего не известно. ЦРУ разработало отдельный план. Хотели захватить противника в клещи, понимаешь? Мафия должна была разделаться с Кастро непосредственно перед высадкой десанта.

— Как “разделаться”?

— Ну, нейтрализовать его.

— Нейтрализовать?

— Покончить с ним! — раздраженно объяснил Джек. — Теперь тебе ясно?

Я пришел в ужас — настолько это было нелепо.

— Боже мой, Джек, — вскричал я, впервые забыв обратиться к нему как подобало. — Я не отрицаю, что лично сам передал тебе их предложение, но мне и в голову не могло прийти, что ты решишься на такой шаг… Это же чистейшая глупость!

— Ну да. Сейчас, когда операция провалилась, все так говорят… Мафия оказалась ничем не лучше ЦРУ.

— Мне это давно известно. Я знаю , что это за люди! — Я посмотрел на него. — Нужно было посоветоваться со мной.

Должно быть, Джек почувствовал, что я обижен на него: став президентом, он забыл обо мне. Он смутился, понимая, что я вправе обижаться.

— Дэйвид, о плане операции знал очень узкий круг лиц, как у них принято выражаться… — Он уже усвоил терминологию. — Да и вообще, тебе лучше было об этом не знать, правда. — Он помолчал. — Извини, — сказал он. — Я говорю искренне.