–  Спасибо тебе. За ужин и за все остальное. Акмед кивнул. Ее глаза заблестели, и она взяла его за руку.

–  Ты помнишь о том, что ты мне сказал в ночь перед коронацией? О том, что всегда будешь прикрывать мою спину?

–  Да.

Рапсодия улыбнулась.

–  Когда я стояла в базилике, еще до того как ты появился, я ощущала твое присутствие, а демон тебя не почувствовал.

–  Я знаю.

–  Только по этой причине я не повернулась и не убежала.

Акмед покачал головой:

–  Нет, причина в другом. Но это не имеет значения, причина всегда найдется.

–  Ты прав.
– Она закинула седельные сумки на спину лошади, а потом повернулась к Акмеду.
– Ты выполнишь мою просьбу?

–  Конечно.

–  Присмотри за Элизиумом, пока меня не будет. Прошло так много времени с тех пор, как я была там в последний раз. В саду наверняка все засохло, но мне хотелось бы знать, что с домом все в порядке.

Акмед помог ей пристегнуть сумки.

–  Все сады умирают зимой. До весны осталось совсем немного. Твои растения выживут, трудные времена прошли.

Рапсодия не спускала с Акмеда глаз.

–  Не обязательно, - возразила она.
– Иногда мороз убивает.

Он подошел к ней и взял за руку.

–  Но только не в тех случаях, когда за садом хорошо ухаживают.

Она вновь улыбнулась, а потом протянула руки и взяла его лицо в свои ладони. Нежно поцеловала, как возле базилики в ту страшную ночь, позволив своим губам на мгновение задержаться на губах Акмеда. Потом отступила на шаг и посмотрела ему в глаза.

–  Я боялась, что у меня не будет шанса сделать это еще раз, - тихо проговорила она.

–  Я тоже, - ответил он, подходя с Рапсодией к ее лошади.
– Удачного путешествия.

–  Спасибо. Пусть у тебя все будет хорошо, друг мой.

Она вскочила в седло, послала ему воздушный поцелуй и скрылась в чернильной черноте ночи, двигаясь вслед встающей луне.

Акмед сидел в лодке, плывущей по тихим водам озера Элизиума. Он греб и негромко ругался. Король фирболгов ненавидел воду. Только просьба Рапсодии могла заставить его сесть в ненавистную лодку.

После нескольких неудачных попыток пришвартоваться Акмед вздохнул, спрыгнул в воду и побрел к берегу. В тот момент, когда его ноги ступили на твердую почву, он ощутил, что с Элизиумом что-то не так. Воздух вибрировал от чуждого присутствия.

Где-то неподалеку находился Эши.

И тут же передняя дверь открылась. На пороге появился небритый, с горящими глазами Эши. Даже с расстояния в несколько сотен футов было видно, что он истерзан страшным волнением. Акмед, не торопясь, снял промокшие сапоги и вылил из них воду. Затем повернулся и вытащил непослушную лодку на берег.

–  Где она?
– Голос Эши раздался прямо у него за спиной.

–  Да, спасибо, мне не помешает помощь, - иронически отозвался Акмед.

Привязав лодку, он повернулся к сыну Ллаурона.

Давняя враждебность и недоверие мгновенно исчезли - Акмед смотрел в лицо, искаженное страхом и смертельной тревогой. Впрочем, Акмед видел лицо Эши всего несколько раз, это случалось здесь, в Элизиуме, во время не слишком приятных обедов прошлым летом, которое Эши провел в этом маленьком подземном доме вместе с Рапсодией. В воздухе постоянно висело напряжение, Рапсодия выходила, чтобы принести очередное блюдо, они начинали обмениваться колкостями, а она изо всех сил делала вид, что ничего не замечает.

Нынче его соперник оказался в незавидном положении. Он явно ожидал здесь возвращения Рапсодии - ему было достаточно выбраться наверх, чтобы сразу же узнать все новости из Бет-Корбэра. Страх состарил Эши. Внезапно Акмеда захлестнули воспоминания из его далекого прошлого. И тут случилось невероятное, король фирболгов никогда бы не поверил, что нечто подобное может произойти: в его душе шевельнулось сочувствие к Эши.

–  Она жива, - сказал он, наматывая веревку на причальный столб. Сейчас она на полпути к Тириану.

Эши облегченно вздохнул, но тут же с тревогой спросил:

–  Она не пострадала?

–  Нет. Можешь о ней не беспокоиться.

–  А зачем она отправилась в Тириан?

Акмед посмотрел в глаза Эши.

–  Она там живет. Неужели тебе никто не говорил?

Эши заморгал.

–  Да. Нет. Просто я думал, что сначала она придет сюда. Здесь у нее дом.

Акмед кивнул и повернулся, чтобы осмотреть сады Элизиума. Как и предполагала Рапсодия, здесь царило запустение, листья съежились от мороза, цветы завяли.