Борясь с тяжелыми воспоминаниями, Сара пробормотала:

– Я не могу себе позволить проводить отпуск дома.

Он был поражен и рассержен.

– Но ты же сама отказалась от моих денег!

Сара взглянула на него как затравленный зверек.

– Мне тогда казалось, что тебе наплевать и на меня, и на детей. А подачек я не хотела.

– Подачек?
– переспросил он сердито.

– Ну, ладно, - устало согласилась она.
– Может, это и не было моим самым мудрым решением. Но хоть мне и нелегко, я очень высоко ценю свою независимость и никому не позволяю вмешиваться в мою жизнь. Мне так нравится.

Он нахмурился, явно сомневаясь в ее искренности.

– А родители?..

Она с вызовом вздернула подбородок.

– Если бы я вернулась к ним, то купалась бы в роскоши. Но я уже не в том возрасте, когда ищут поддержки родителей.

– Так, значит, мои дети платят за эту так называемую гордость?
– Рафаэль смотрел на нее с упреком.
– Если ты называешь это зрелостью, то я в этом ничего хорошего не вижу.

Боже правый! Дай мне сил не опуститься до еще одной глупой перепалки, взмолилась она про себя. Надо переубедить Рафаэля, доказать ему, что она - хорошая мать. Но Рафаэль явно не одобрял их образа жизни. Видимо, он считает, что может предложить детям больше, чем маленькую городскую квартирку и постоянно занятую на работе мать. А если он соберется жениться во второй раз, что тогда? От этой мысли ей стало не по себе, даже жутко, но разбираться в причинах ей совсем не хотелось.

Такси остановилось у ресторана совсем рядом с ее квартирой.

– Я не знал, сколько у тебя времени, - объяснил он.

– Весь день, хоть до самого вечера, - сказала она, но, тут же сообразив, что он может истолковать это неправильно, торопливо добавила: - Надеюсь, мы ненадолго?

Они уселись за столик в маленьком уютном полукабинетике со стульями с высокими спинками. Не самое подходящее место для делового разговора, раздраженно подумала она. В полутьме, при свечах, обстановка здесь была интимной. Бегло просмотрев меню, Сара ограничилась салатом. Странно, но она не испытывала голода, хотя сегодня даже не завтракала, - аппетит улетучился, едва она увидела Рафаэля. Официант отошел, и она подняла бокал с вином.

Рафаэль знает толк в сухих винах. Прохладная жидкость сняла спазм в горле. За последние пять лет он приобрел довольно-таки дорогие привычки, подумала она. "Ламборгини", квартира в самом престижном районе Лондона, да к тому же обставленная с таким шиком. Да нет, это все взято напрокат, в аренду, решила она. Ведь он редко бывает в Лондоне.

– Насколько я понимаю, мы оба расположены подчинить собственные интересы интересам детей, - медленно начал Рафаэль свою артподготовку, но откуда будет нанесен главный удар - этого она пока не знала. Сегодня он намного спокойнее и холоднее, чем вчера.

– Это мое извечное кредо.

Сухость, с какой она это произнесла, понравилась ей самой.

– Я хочу повидать их сегодня, а завтра сходить с ними куда-нибудь.

Она насторожилась. Он даже не дает ей времени привыкнуть к мысли, что теперь он будет постоянно присутствовать в их жизни. А, собственно, почему он должен это делать?
– резонно спросила она себя. Если он в Лондоне ненадолго, то вполне естественно, что ему хочется как можно больше времени провести с детьми.

– Сара... тебя что-то в этом не устраивает?

В неровном мерцании свечи он казался сошедшим с картины эпохи Ренессанса. Шелк, вельвет и золотые запонки словно были созданы для него. Подумав об этом, она даже заерзала на стуле, как бы отгоняя от себя не дающий покоя сон, и крепко сжала ножку бокала, лихорадочно пытаясь разобраться в причинах своей растерянности.

В его напряженном тяжелом взгляде читалась сила и безжалостная решимость, и ею вдруг овладела непонятная слабость, а во рту пересохло.

– А что меня может тут не устраивать?

– Не знаю.

Он мягко откинулся на высокую спинку стула, грациозно играя своим бокалом. Да, теперь он мог расслабиться. Он победил. Он выиграл первый раунд, горько признала она.

– Я никогда тебе не прощу, если ты причинишь им боль, - строго предупредила она.

– Зачем мне делать им больно?

– Ты не имеешь права появляться и пропадать из их жизни, когда тебе заблагорассудится.

Он неторопливо пригубил бокал, не сводя с нее задумчивого взгляда.

– Я вовсе не собираюсь этого делать.

Сара почувствовала, как начинает напрягаться.

– Я сужу по собственному опыту.

Он поднял черную бровь.

– Откуда столько горечи?

– Откуда? Действительно, что это я? Ведь я же все-таки освободилась от тебя!

Сара осушила бокал и со стуком поставила его на стол.

– Значит, ты была в курсе того, что творили твои родители, - сказал он мягко, настолько мягко, что это даже напугало ее.

– Нет, я ничего не знала!
– яростно возразила она.
– Я была здесь, а ты - в Нью-Йорке. Мать у меня болела, и я была страшно напугана...