– Переходный период, - начал объяснять Горячий, - надо затянуть пояса.

– А ты че его распустил в два обхвата? Я бы так всю жизнь в вашем переходе жировал! А нам заработанное не даете!

– Пойдемте я из своих заплачу, - пытаясь разрядить обстановку, предложил Владимир Арсентьевич, - за все 4 месяца...

– Хватит подачек. Нужно менять курс реформ. Сейчас ты у меня будешь за коммунистов агитировать.

Милиционер снял пистолет с предохранителя, приставил к спине Горячего и повел главу администрации на сцену.

– Принародно застрелю, если что не так, - грозно прошептал в ухо. Давай за Зюганова!

И Владимир Арсентьевич дал! Ух, как дал!

– Какая это к чертям собачьим демократия?
– кричал он.
– Зарплату задерживают по 4 месяца. Детские не платят. Когда я был директором "Октября", у нас в молочном стаде насчитывалось 500 голов, а сейчас одни рожки да ножки остались. Срамота - доярки в безработных ходят? Наркомания на селе появилась...

Народ ушам своим не верил, про урны с бюллетенями забыл. Такое несет глава-голова! А он нес, пока не зашел начальник милиции.

Горячий вниз головой прыгнул в толпу.

– Вяжите его!
– кричал на лету.
– Он хочет меня застрелить!

Клуб грохнул от смеха так, что пару листов шифера сорвало с крыши, унесло за реку. Сержант в момент, когда Горячий сиганул со сцены, упирался ему в спину уже не вороненым дулом, а прокуренным пальцем.

Горячий не видел этого позора. Уходя от пуль, он зайцем петлял между сельчанами к выходу. Вынырнув за порог, резво заперебирал ногами вдоль села, невзирая на возраст, шестипудовый вес и весомую должность. Вырвавшийся из-под пиджака галстук, красным языком бил по животу, чуб лез в глаза. В голове кипели слезы: "За что судьба собачья? Сверху губернатор Хазаров, снизу пистолет Макаров".

Заскочив домой, закрылся на все запоры и бросился к телефону.

– Ты в своем уме?
– с полоборота заискрил Хазаров.
– Демократ лучше умрет стоя, чем на коленях перед коммуняками! Ты и под пулями должен был кричать: ГОЛОСУЙТЕ ЗА ЕЛЬЦИНА! Иди агитируй снова!

– Сегодня нельзя!

– Если хочешь жить хорошо, то можно!

Владимир Арсентьевич поправил галстук и побрел в клуб.

Тихохонько проголосовал за Зюганова, потом решительно поднялся на сцену агитировать за демократию...

У ДЕДУШКИ МОРОЗА СНЕГУРОЧКА ЖИВЁТ

Перед Новым годом директор фирмы "Фарт" постановил: поздравить "фартовых" деток Дедом Морозом. Не лицемерно-заказным - со стихами и бородой по прейскуранту, а чтоб от души и с экономией.

– Дед Мороз, Дед Мороз, борода из ваты!
– продекламировал маркетолог Александр Блохин.
– Ты подарки нам принес, баламут лохматый!

– Дед Мороз есть, - сделал первое праздничное назначение начальник.

– С хорошенькой Снегурочкой и Кощеем могу выступить!

– - Снегурочкой назначили спеца по рекламе Светку Горохову.

Мужчины позавидовали Блохину. Только не Новоселов, он однажды получил от Светкиных ворот резкий поворот.

И наступил день поздравления.

Новоселова Валюша, шести лет от роду, с утра прилипла к окну в ожидании Деда Мороза. Но на маршруте гостей из леса их дом стоял последним.

Первая остановка - внук начальника "Фарта". Дед Мороз со Снегурочкой вывернулись наизнанку под елкой главного внука фирмы: в песнях, плясках и хороводах. После чего довольный начальник изрек:

– У Деда Мороза в лесу руки-ноги озябли, чайком их надо погреть.

И пригласил на кухню.

На месте самовара стояли коньяк и шампанское.

Впереди Деда Мороза понеслась весть: ручки-ножки у путников зябнут, начальник обогревал конечности изнутри.

К средине праздничного маршрута Дед Мороз уже не смущался при появлении на кухне ребенка.

– О, летит!
– тыкал в окно посохом.

И пока ребенок таращил глазенки в поисках летательного аппарата, Дед Мороз лихо вздергивал бороду на лоб, вбрасывал в освободившийся от маскарадной волосни рот отогревающую "ручки-ножки" жидкость и возвращал декорацию на место. Грех дите обманывать, да и разбивать сказочные иллюзии о бутылку не меньший.

Вскоре в "жигулевской" повозке Дед Мороз горланил: "В лесу родилась телочка!" - и декламировал: "Ручки-ножки не озябнут, если будем мы дерябнуть!" Заходя в дом, вместо: "Где тут елка?" - бухал: "Где тут дерябнуть?" А когда Снегурочка все же заворачивала его к зеленой красавице, падал в кресло и сидел красноносым истуканом пока внучка, злясь на немычачего деда, развлекала "фартовых" детей.

Разнаряженная в пух и прах Валюшка Новоселова томилась у окна.

– Наверное, Дед Мороз растаял, - успокаивали ее.