Сын на мгновение наморщил свое волосатое чело, словно разгадывая загадку.

– А... Но я уже снял шкуру с медведя. Ториан дель Ториан в моих руках. По правде говоря, они оба в моих руках. Хотя мне заказывали одного, пустить второго в расход просто так было бы постыдно.
– Улыбка исчезла с его лица.
– С другой стороны, твоя милашка и твоя мать - они нам не нужны. Мне откусить у них пальчик, чтобы ты стал повежливей? Или все-таки соизволишь присесть?

Ничего, настанет время, и он покажет этому Сыну, где раки зимуют, пообещал себе Торри. Но не сейчас. Он не знал, как обстоят дела, не знал, где мать, отец и Мэгги, и не чувствовал уверенности, что Сын блефует.

Торри сел.

Логово - да, определенно логово - было вырыто в склоне холма. Потолок подпирали крепежные бревна, посеревшие от времени и креозота, истертые до гладкости с течением лет. Вряд ли Сыны Волка стали бы возводить что-то в подобном роде.

– Хороший мальчик, - сказал вожак.
– Меня зовут Херольф, а тебя Ториан, как твоего отца? Имя, звание, личный номер!..

– В точности, - ответил юноша.
– Так меня и зовите.

Сын кивнул.

– Очень хорошо. Хочу потолковать с тобой немного с глазу на глаз, чтобы достичь взаимопонимания. Я подумывал, не надеть ли на вас с отцом кандалы, но какой смысл так обращаться с человеком, который сбежал из Города, унося на себе надежно скованного Древнего, надо полагать, твой отец легко справится с любыми путами. Вот здесь-то мне и пригодятся твоя мать и твоя женщина.
– Херольф на мгновение склонил голову набок.
– Если кто-то из вас двоих будет плохо себя вести или попытается сбежать, я велю бросить одну из женщин в логово для случки вместе с сукой в течке, чтобы позабавить желающих. И уверяю тебя: забавляться с нею будут гораздо дольше, чем она в состоянии вынести. А если она выживет, я перегрызу ей горло. Понятно?

Торри кивнул:

– Понятно.

Все трое ждали Торри в комнатке в конце короткого коридора, за круглой деревянной дверью в круглой же дверной раме, закрывающейся на засов. Рама глубоко уходила в стены хода, производя странное впечатление: эдакий воздушный шлюз, сделанный из дуба.

Сын, охранявший пленников, отодвинул засов, и дверь легко повернулась на центральном стержне.

Клетушку ярко освещала, негромко шипя, их собственная лампа "коулмэн", висевшая на одном из дюжины крюков, вбитых в потолок футах в трех над головой Торри. Дальше виднелся проход в неосвещенное помещение: Торри был уверен, что оттуда легко не выберешься.

Юношу без церемоний втолкнули в комнатку, и дверь за ним захлопнулась.

– Торри!
– воскликнула мать, подымаясь на ноги: до того она сидела на полу рядом с отцом.
– Слава богу, с тобой все хорошо!

Мэгги, одетая всего лишь в драную и грязную длинную футболку, в которой она обычно спала и на которой некогда можно было прочесть "Был я в Пуэрто-Рико и ничего лучше этой вшивой футболки не нашел", сгорбившись, прижималась к стене; казалось, она даже не заметила Торри.

Девушка и мать, слегка побитые и исцарапанные, выглядели в целом нормально. Но отец лежал на боку на одеяле, его лицо покрывали синяки, левая рука была в лубке и на перевязи.

Он поглядел на Торри здоровым глазом и ухмыльнулся:

– Рад, что с тобой все в порядке, Торри.

Отец, похоже, повиновался Сынам отнюдь не безропотно; во всяком случае, он оказал некоторое сопротивление, подумал Торри, возненавидев собственную покорность. Однако толку-то? Все они в одной яме...

Торри подсел к Мэгги. Что ей сказать? Он пригласил девушку в гости к себе домой, чтобы приятно провести время - и чтобы не спать в одиночестве, - а также потому, что ему нечасто выпадал случай похвастаться отцом, мамой и дядей Осией.

Мэгги возненавидит его за происшедшее, и нельзя ее за это винить.

– Я...

Мэгги оскалилась.

– Заткнись! Оставь меня.

– Послушай...
– Торри протянул руку, но девушка неожиданно сгребла его за рубашку и опрокинула на пол.

Крепко удерживая Торри, Мэгги наклонилась, и тепло ее дыхания коснулось уха молодого человека Торри с трудом расслышал шепот девушки.

– Лучше делать вид, будто тебе наплевать на меня, а мне - на тебя. Понимаешь? Я ненавижу тебя за то, что ты втравил меня в эту историю, ты пытаешься помириться со мной, а когда не получается, дуешься на меня.

Торри открыл рот, потом закрыл его. Прижал Мэгги к себе и прошептал ей на ухо:

– Прости меня, я...

Теплые пальцы легли на его губы. Мэгги помотала головой и снова приникла к его уху:

– Если бы я стала винить жертву, мой папа покачал бы головой и сказал бы: "Не так я тебя воспитывал". На мгновение Мэгги обняла Торри, затем оттолкнула.

– Ублюдок, как ты смел втравить меня во все это? Как ты смел подвергать меня опасности?

Мэгги пронзительно кричала, но ее глаза успокаивали: "Ничего, все будет хорошо".

Торри зря потратил час - а может, два или даже три, - тщательно исследуя предоставленные им помещения. У стыка потолка и стены в каждой каморке была отдушина, во второй комнате как раз над здоровенным каменным ночным горшком. Сквозь отдушины поступал внутрь свежий воздух, но никто крупнее крысы в них не протиснулся бы, а протиснувшись, оказался бы перед необходимостью ломать решетку.

Судя по всему, в этих клетушках хранилось мясо - поскольку вряд ли Сыны хотели, чтобы крысы ели их пищу, необходимо было закрывать кладовую наглухо.