– Я знаю. Очень жаль, на выборах Роман Яковлевич мог бы очень пригодиться, - посмотрев через плечо на Рубашкина, сказала Салье.

– Адвокат будет подавать апелляцию. Мы можем провести демонстрацию протеста, опубликовать наше мнение. Это повлияет на пересмотр дела в горсуде.

– Брусницына осудили за наркотики. Вы хотите, чтобы демократов обвинили в том, что мы наркоманы?
– неожиданно вмешался Мигайлин.

– Но ведь наркотики ему подкинули! За этой провокацией стоит КГБ, воскликнул Рубашкин.

– А чем вы это докажите?
– улыбнувшись, спросил Мигайлин.

– Я сам видел, я был у Брусницына во время обыска!
– волнуясь, объяснил Рубашкин.

– Вы видели, как сотрудники КГБ закладывали наркотик? Нет, вы видели как их обнаружили. Наши противники только и ждут повода, чтобы нас ошельмовать. Представьте, как по всему городу развешены плакаты: "ЛНФ покрывает наркоманов!"

– Пожалуй, Андрей Ильич прав. Заступаться сейчас за Брусницына политически нецелесообразно, - сказала Салье.

– Но Брусницын никогда не был наркоманом!
– вскричал Рубашкин.

– Подождем окончания выборов, и тогда посмотрим, что можно сделать, заключила Салье, и Рубашкин понял, что спорить бесполезно.

* * *

С трудом отыскав пальто и шарф, Рубашкин вышел и квартиры. На лестнице толпились курильщики, и желтоватый свет лампочки едва пробивался сквозь клубы папиросного дыма.

– У России собственное предназначение и уникальное геополитическое положение на перепутье между Востоком и Западом, - увлеченно размахивая горящей сигаретой, говорил Мигайлин*.

– Свобода всегда приходила к нам с Запада, а кнут и нагайка - с Востока, - проходя мимо, заметил Рубашкин и не стал слушать, что говорят другие.

Тротуары высушило, но воздух был свеж от запаха талого снега. Небо очистилось, и в темной глубине мерцали редкие звезды, дул слабый ветер. Припомнив, откуда днем светит солнце, Рубашкин решил, что завтра будет ясная погода: восточный ветер редко приносил тучи и ненастье.

– ОТРЕШИМ ТОРГОВО-ПРОМЫШЛЕННУЮ И ПАРТИЙНУЮ МАФИЮ ОТ ВЛАСТИ! СОВЕТЫ БЕЗ КОММУНИСТОВ И БЮРОКРАТОВ!
– Рубашкин подумал, что именно так должен звучать лозунг, о котором сегодня так долго спорили.

3.13 ИЗ КРАНА КАПАЕТ ВОДА, ЕГО ВЧЕРА ЗАКРЫТЬ ЗАБЫЛИ

Было без четверти двенадцать, когда Рубашкин вернулся домой. Катя и Настя уже заснули, было тихо, только изредка слышался шорох шин проезжавших под окнами легковых автомобилей. Спать не хотелось, и Рубашкин поставил на плиту чайник. Пока закипала вода, он заправил бумагу в пишущую машинку и закурил сигарету.

Но что-то отвлекало. Сосредоточившись, Петр заметил, что из неплотно завернутого крана гулко падали капли. Он машинально попробовал отсчитать ритм, но паузы между ударами менялись, как в каком-то стихотворении. Стихи назойливо привязались еще по дороге в троллейбусе, и Петр, сам того не желая повторял про себя:

"По замерзшим холмам молчаливо несутся борзые,

Среди красных болот возникают гудки поездные,

На пустое шоссе, пропадая в дыму редколесья,

Вылетает такси, и осины шумят в поднебесье..."

Слова и ударения наползали друг на друга, смысл был непонятным и неправильным: почему гудки возникали среди болот и почему "красных"? Болота не бывают красными, даже осенью они покрыты желто-зеленой ряской и мхом, а болотная клюква - она редкая и не дает окраски. И вдруг - такси? Откуда на болоте появилось шоссе и на нем такси, зачем оно? Перед глазами возникли зимние, зимние дюны и вдалеке, между соснами - стылая гладь заснеженного льда на Финском заливе. Петр не мог уловить, каким причудливым воображением созданы эти строчки, но они безусловно были красивыми, он не сомневался, мучительно пытаясь припомнить, что дальше.

Чайник закипел, и перед тем, как налить кипяток в чашку с растворимым кофе, он изо всех сил закрутил капающий кран. Непонятное стихотворение тут же выпало, будто смылось из памяти.

Кофе был неприятным, с каким-то ячменным привкусом, как в буфетах провинциальных станцийй. Отставив чашку, Петр разложил на столе рукопись, которую дала Марина Евгеньевна. Читалось легко, но писала не Салье, ее почерк Петр знал. Написанное нельзя было назвать статьей, скорее выписки из разных источников.

Наиболее связным и законченным выглядели страницы о кооперативном движении:

"...кооперативы - один из главных нервов перестройки, ее единственное видимое достижение в сфере экономики. Но перестройка не заботится о своем детище, не защищает кооперативное движение. Власть трусливо отворачивается, будто не замечая беззастенчивую и намеренно лживую пропаганду, которую целенаправленно ведут представители партийной и хозяйственной номенклатуры, чтобы озлобить широкие слои населения, восстановить народ против ростков нового экономического уклада.