По дороге к машине Горлов заметил свободный автомат и, с трудом отыскав в кармане двухкопеечную монету, набрал знакомый номер.

Трубку сняла Лариса. Она три раза повторила "Алло, я вас слушаю", как договорились, если рядом никого нет, и можно свободно говорить.

– Это я, здравствуй! Только что прилетел, - сказал Горлов, повысив голос из-за мощного гула от взлетающего самолета.

– Слышу, - засмеялась Лариса, но Горлову показалось, что она чем-то удручена.

– У тебя все в порядке?
– спросил он.

– Не совсем, - она будто глубоко вздохнула, и вдруг выпалила: - Меня не допускают к полетам! Сказали, что надо увольняться.

– Почему? Разве ты не выздоровела?

– Там другое, - она замялась и замолчала.

– Тебе неудобно говорить?
– спросил Горлов.

– Дома никого нет, но...

– Увидимся около пяти. Я заеду на работу, потом в нашу контору. Там ремонт заканчивается, уже телефоны установили. Как только приеду, сразу позвоню и пришлю машину, - чувствуя неладное, решил Горлов.

– Не надо машину, я сама доберусь, ты только объясни где это, и как добраться, - как-то безразлично согласилась Лариса. В трубке щелкнуло, и связь оборвалась. Горлов перерыл все карманы, но монеты больше не было, и, чертыхнувшись, он повесил трубку.

3.15 ЗНАТЬ, ЦЫГАНКА НАВОРОЖИЛА

– Тебе, Слава, привет от контр-адмирала Бокова!
– сказал Горлов, поставив перед Лахаревым красную жестянку с бутылкой "Джонни Уолкер". Обрати внимание: "Рэд лэйбл". Гуляка Джон* - хорошая компания!

– Мне точно такое виски, только с черной этикеткой, одноклассник подарил - на "Ульяновске" плавает старшим помощником. Три года бутылка в серванте стояла, потом как-то гости нагрянули, и не хватило. Давай, говорят, не жмись! Пришлось откупорить. Теперь подхожу к буфету и вздыхаю: чего-то в нем не хватает.

– Хороший совет: в буфет поставь пустую коробку, а содержимое выпей. Красота - навечно, а удовольствие - по потребности, - сказал Горлов.

– Скажи, Боря, как ты в Москве оказался?
– заворожено осматривая подарок, спросил Лахарев.

– Я в Москве не был. Я в Мурманск ездил, в штаб Северного Флота. Ты же сам разрешил! Сказал: узнай, мол, что у них и как, чем могут помочь, удивился Горлов.

– Уже помогли! Утром Нестеренко из Москвы полчаса по телефону орал: откуда в Минобороне узнали про нашу новую "Эс-эмку-двенадцать"**, и почему руководство нашего Министерства, - то есть он, - ничего не знает.

– Он с печки свалился? Кто тему из плана вычеркнул - разве не он? возмутился Горлов.

– Не кипятись! Первый удар я на себя уже принял, а дальше дело за тобой. Надо срочно отправить предпроектные документы и все наши предложения. Нестеренко их сразу доложит. Сказал, что с начала квартала пойдет финансирование. С моряками замминистра уже договорился - через ВПК они сами проведут! Представляешь?

– Дела-а-а!
– развел руками Горлов.

– Никакой нам враг не страшен, если он растерян и ошарашен!
– сказал Лахарев, все еще не выпуская из рук подаренное виски.
– Если все получится, никого сокращать не придется.

– Ты хочешь пол-отдела на мою тему подвесить? Мы будем работать, а премия другим?
– обиделся Горлов.

– Чем больше выплатим заработной платы, тем тебе выгодней. Пять процентов от миллиона или от ста тысяч - что больше?

– Если все проценты мои, то нет вопросов, - согласился Горлов.

– Если отстегнешь на мертвых душ полпроцента, все равно тебе больше достанется, - объяснил Лахарев.

– Пожалуй...
– согласился Горлов.
– Но ты обещай, что все будет не поровну, а по справедливости.

– Все, что от меня зависит. Слово коммуниста!
– сказал Лахарев.

Попрощавшись, Горлов пошел к себе, на ходу обдумывая кому что поручить. В большой комнате как обычно пили чай. Оглядев собравшихся, Горлов недосчитал половины сотрудников.

– Где все?
– спросил он и, не дожидаясь ответа, стал объяснять, кто что должен делать.

– Оставь, как есть! Сейчас некогда, потом уберете... если время будет, - заметив, что Света Петрова взялась собирать посуду, велел он ей.
– Беги к режимщикам, пусть срочно готовят спецчемодан с документами по разработке двенадцатого изделия. Одна нога - здесь, другая - там!

– А между?
– ухмыльнулась Света.

– Придешь домой, муж покажет!
– сказал Горлов.
– Но только после того, как ты всех обзвонишь, чтобы завтра с утра на работу. Опоздавшие - без премии.

– Ну, началось, - закрывая дверь, услышал Горлов чей-то голос.