– Алесса...

– А, понятно, это у тебя просто прикус неправильный! А ведь в эльфе всё должно быть прекрасно! Бедняжка, не переживай, я никому не скажу!
– смеясь, "пожалела" его девушка.

– Не надо, - решил подыграть юноша, - иначе я утоплюсь от стыда и горя, и стану синим как на твоём рисунке, а ты наконец-то увидишь мёртвого эльфа! Не губи меня, о Алесса из леса!

Девушка шутку оценила и захлопала в ладоши.

Уже засыпая, эльф вдруг вспомнил карикатурную рожу и захохотал. Дремлющий у него на груди домовой проснулся, поднял голову и укоризненно сказал:

– Знаешшь, хозяин, ты в посследнее время какой-то чудной. Ржешь по ночам как конь, под хвосст ужаленный. Хозяин, сскажи, ты начал пить?

В ответ тот захохотал ещё громче.

– Хозяин, пойми, пьянсство до добра не доведёт! Ты будешь ходить на четвереньках и спать в лужшше, как поросся!

Вообще-то, подобные речи были со стороны Симеона неслыханной наглостью. Обычно представители этого вида нечисти вели себя тихо и скромно, почти не показывались из-за печи, работали за сливки и были намертво привязаны к дому старинной магией. Симеон разговаривал с хозяином на равных, частенько поучал и даже ругал. Домовой не занимался уборкой, готовил, когда хотел и что хотел, ел и спал вместе с Виллем. Симка зависел от хозяина, поэтому легко мог выйти из дома, в котором они жили, и пойти по своим делам. Первоначально вид праздно шатающегося по улицам домового шокировал горожан, но потом все привыкли: если хозяин - эльф, то почему он не может завести себе нечисть в качестве домашнего животного чисто из прихоти? Поэтому огромный говорящий чёрный кот покупал зелень в лавке и свежий хлеб в пекарне, заказывал в трактире Эртана "Оркан-Бар" стакан сливок (их там держали специально для него) и резался с мужиками в карты на щелбан. На деньги с ним не играли, так как все знали, что у нечисти выиграть практически невозможно.

– Знаешь, Симка, - сказал Вилль, - у меня такое чувство, что скоро что-то произойдёт. Хорошее или плохое, но тихая жизнь в городе закончилась.

– Из-за девчонки?
– недовольно спросил Симеон.

Домовому она не понравилась. Когда юный Страж рассказал ему про девушку-оборотня, тот нахмурился: домовой искренне считал себя единственным в мире существом, которое имеет право хамить хозяину. "Совсем хозяин с ума сошёл, - ворчал домовой.
– Человечков слушается, с орками дружбу водит. Скоро с оборотнихами будет в лес ходить, цветочки собирать. Сезон охоты на пару откроют. А потом хозяин и до русалок с кикиморами докатится, ряской из пруда обвесится! "

– Не знаю, - отозвался эльф.
– Это просто чувство, ничего более.

– Это не чувсство, хозяин, а твоё чутьё.

И они заснули. Спал градоправитель Грайт, не подозревая, что в городке плетётся тёмная волшба. Спала Марта, не зная, что в соседней комнате тоскливо смотрит на луну девушка-оборотень. Спал в караулке дядька Темар, бережно прижимая к себе початую бутыль самогона. Индикатор Преступлений, гладкий тильзитовый (4) шар на трёх серебряных ножках, горел ровным желтоватым светом - магический кристалл не заметил колдовства. Что поделать, присланный равеннскими магами Индикатор был стар, а новый стоил слишком дорого...

Юный эльф был прав, над городом действительно нависла угроза.

ГЛАВА 3

Год спустя

В аптеке травницы Марты стоял шум и гам.

– Уже третья бутылка за четыре дня!
– орала Алесса на маленького толстого мужичка с характерным синюшным носом и плутоватыми глазками, причём один из них заметно косил.
– Ты же не мог сам всё это выпить? Или всё-таки мог?!

– Ну-у-у, так ведь вкусно же! Не то, что гномье пойло... Зато дешевле привозного!
– пробасил ростовщик Демьян, обдавая девушку густым запахом перегара.

– Ты что, выпил всё один?!

– Ну-у-у не-е-е, с Сатьяном. Мы, как ты и сказала, в чаёк бульк капелюшку, и пьём себе. Вку-у-усно!

– Ы-ы-ы!!!
– Алесса хлопнула себя по лбу.
– Вы что, идиоты? Я сказала - три капли на кружку чая, да, но на одну кружку! Одну! Вечером перед сном!

Она загнула на одной руке два пальца, на другой - четыре, и оставшимися помахала перед носом несчастного пьяницы.

– Так ведь вку-у-усно!

Пять дней назад к ней пришёл ростовщик и пожаловался на то, что плохо спит уже две недели. На вопрос почему, тот пожал плечами: кашляю. Алесса приказала ему открыть рот и, стараясь не дышать, заглянула в послушно раззявленную пасть. Да, бронхит был нанутро! Зелий у знахарки хватало с избытком, но вовсе не для распитий их под закуску. Дело в том, что в состав входил особый набор трав, настоянный на спирту, и крепость была соответственной. Через неделю - ни бронхита, ни его последствий, но вместо того, чтобы лечиться, друзья-товарищи устроили грандиозную попойку.

"Сколько же они чаю-то выдули?" - размышляла Алесса, наполняя расписную бутылочку из небьющегося стекла. Неразбавленным зелье было отвратительным на вкус, а вот с чаем - очень даже ничего. Не эльфийские вина, конечно, но и не гномий самогон.

При мысли об эльфах Алесса вздрогнула.

– Вот, держи!
– протянула она бутыль.
– Надо же, два сапога - пара: Сатьян да Демьян! Один кривой, второй - косой, и оба - бестолковые!

Она пересчитала деньги, и пристально посмотрела на ростовщика.

– Мало! Да ещё сколками набросал, крохобор несчастный!

– Да ведь детинка, как всегда!
– удивлённо сказал мужик.

– За бутылку плати. Здесь вам не посудная лавка, а я не добрая фея - тарой разбрасываться.

Демьян сердито засопел и полез в карман. Вдруг рука его на что-то наткнулась, и мужик просиял:

– На-ко вот, возьми! Всё же лучше, чем деньги!

– Я не содержу ломбард!
– отрезала знахарка, но на предложенное золотое колечко взглянула заинтересованно. Тонкое, узорчатое, ровно паучком плетёное, с маленьким зелёным камнем. То, что камень - не изумруд, хотя и похож, Алесса поняла сразу. "Как глаза Вилля, - подумала девушка, - они не просто зелёные, а изумрудные с золотыми искрами". И чуть не плюнула от досады: уже второй раз его поминает.