Вилль решил не обижаться. Он понял, что девушка просто не в себе. Конечно, блуждания в зимнем ночном лесу ещё никому не пошли на пользу. Совсем одна, испуганная, с перебитой капканом ногой.

– Меня зовут Арвиэль Винтерфелл, но людям почему-то удобнее сокращать.

– А я довольна своим именем, и если кто-нибудь попробует его исковеркать, то я этого гада сама сокращу, - грозно произнесла девушка.
– Значит, Арвиэль. Это уже что-то совсем собачье...

– По-эльфийски Арвиэль - Северный Ветер, - эльф решил не вдаваться в сложности перевода и разбирать своё имя по слогам, объясняя, что означает каждый из них, и привёл весьма приблизительную трактовку.
– Алесса, а ты вообще кто?

Девушка непритворно удивилась, будто он сморозил глупость.

– Травница, конечно! Тебе Марта уже сказала, верно? Кстати, если честно, из неё травница такая же, как из тебя - орк!
– доверительно прошептала ему на ухо Алесса.

Эльф собрался было уносить ноги прочь от сумасшедшей оборотнихи, как вдруг в его голове всё встало на свои места. Он посмотрел на шутницу совсем по-другому, весело рассмеялся и поднял с пола один из разрисованных флакончиков. На нём была изображена маленькая фейка со стрекозиными крыльями, порхающая на фоне фиалок.

– Хочешь, могу и тебя изобразить, - предложила Алесса, - с хвостом.

– Да хоть с рогами!
– вновь засмеялся эльф: весёлая девчонка определённо ему понравилась.
– И с копытами! У Марты теперь покупателей будет в пять раз больше!

– Нет, - серьёзно сказала девушка,- это уже бес получится! Покупатели решат, что здесь скрыт намёк - надушишься и тоже станешь счастливым обладателем копыт и рогов.

Парень совсем развеселился. Так хорошо и легко он уже давно себя не чувствовал. Странно, они только что познакомились, а уже шутят как старые друзья.

В течение последующих четырёх дней Вилль исправно ходил в дом Марты как на службу. Ничего не менялось - Алесса разрисовывала флаконы, а женщина заправляла их духами. Травница была просто на седьмом небе от счастья. Однажды она подловила эльфа за углом и сжала в объятиях:

– Ты даже не представляешь, какое сокровище откопал под снегом! Я ж теперь всё дороже продавать стану - озолочусь! А в травах-то как она разбирается... Как разбирается! На запах, на ощупь, на цвет! Почти все мои запасы повыкидывала, сказала - гов... не то!

Поговори ты с ней, пускай у меня жить остаётся. А то ведь вообразила себя путешественницей, в неполных-то восемнадцать лет. Допутешествовалась, сам видел! До сих пор ходить нормально не может - вон ногу-то как раздуло. А мы бы, как снег сойдёт, в лес пошли, травок каких насобирали. А ещё она лечить может. Как кости сращивать - знает, вывихи вправляет, даже роды принять может! Поговори, а?..

Вилль тем временем размышлял, почти не слушая женщину. Такие раны, как разодранная щиколотка, являлись для метаморфов досадной мелочью, пустяком - через неделю у Алессы даже шрамов не останется. Интересно другое: при смене ипостаси царапины затягиваются моментально, так почему же Алесса до сих пор перекинулась? "Ну конечно!
– понял Страж.
– Она просто не хочет пугать Марту внезапно зажившей ногой, прикидывается обычным человеком. А молодец!" Мысль о том, что девушка могла быть проклятой, в первый же вечер знакомства смыли волны внезапной симпатии.

– ... ну, если хочешь, вместо тебя в лес ходить буду, капканы ломать!

Эльф оторопело посмотрел на женщину.

– Давно уж знаю я, что там за леший хулиганит, - усмехнулась Марта.- Поговори, а?

В ночь с пятого на шестой день юноша допоздна задержался в гостях у травницы. Алесса с тоской поглядывала на круглую белую луну в обрамлении оконной рамы, но превращаться не спешила. Около одиннадцати эльф засобирался домой. Уходил он со спокойной душой, зная, что ничего не случится, а завтра обязательно упросит её остаться.

– Арвиэль, подожди!
– окликнула его вдруг Алесса. Марта почему-то засмущалась и ушла в очередной раз протирать-перекладывать свои драгоценные баночки-склянки.
– На вот, возьми.

Эльф, недоумевая, развернул протянутый бумажный рулон и уставился на "произведение искусства". Несомненно, это был он. Любой подтвердил бы невероятное сходство. Игра светотени, складки на одежде - всё было прописано до мельчайших деталей. Но при этом светлая от природы кожа Вилля приобрела угрожающий синеватый оттенок, уши разрослись до размера ослиных, а миндалевидные глаза превратились в раскосые "глазки в кучку". И, конечно, лохматый собачий хвост.

– Ну как, нравится?
– лукаво спросила Алесса.

– Потрясающе!- ухмыльнулся Вилль.
– Только хвост маловат - я предпочитаю заметать за собой следы.

Он ещё раз присмотрелся к рисунку и вздрогнул.

– А при чём здесь клыки? Я ведь не вампир!

– Но у тебя же они есть, - возразила девушка, - не такие длинные, правда.

Вилль закусил губу: и как только углядела? Двенадцать лет он прожил в Северинге, и никто до сих пор не замечал. Дело в том, что у него действительно были небольшие клычки. На верхней челюсти чуть подлиннее, на нижней - совсем маленькие, почти как у человека. И он очень не хотел, чтобы кто-нибудь знал об их существовании.