Недалеко стоял мужчина, видимо водитель трайлера, и ожидал своих документов.

– Добрый день. Вы говорите по-немецки?
– обратился я к нему.

– Да, конечно. Здравствуйте. Вы поляк?

– Нет, из Советского Союза.

– О-о, - в глазах засветилось любопытство.

– Скажите, это Нидерланды?
– ошарашил я его.

– Да, Нидерланды, - улыбнулся собеседник.
– А вы куда едете?

– Через Бельгию, в Париж и дальше, - махнул я рукой в сторону горизонта.
– Нужно быстро попасть в Льеж. У нас очень мало времени.

– В Льеж? Так это без проблем. Поезжайте прямо. Через пять-шесть километров надо повернуть налево. Там будет указатель "Льеж".

– Большое спасибо!

– Счастливого пути!

Я бежал к машине, и с каждым шагом неприятно предчувствие овладевало мной все больше и больше. В спорте именно так начинается поражение: поначалу небольшая ошибка, пустяки, думаешь, но она тащит за собой следующую, еще и еще одну, а потом целый ворох неприятностей, и ты не знаешь, от кого и от чего отбиваться в первую очередь, а от чего во вторую. Такое начало конца мне было хорошо знакомо, как известно было и то, что выбраться из западни можно лишь предельной концентрацией сил и внимания. Главное - не сделать слишком много ошибок и не завести процесс в тупик. Самое опасное сейчас - суета и паника. Поэтому любыми средствами, надо прежде всего сохранить рабочую обстановку.

Когда я подбежал к машине, там уже были разложены все варианты карт этого региона.

– Ну что?
– спросили меня.

– Вроде ничего страшного. Пять километров прямо, а там развязка на Льеж с указателем. Витя, садись руль, и поехали.

Пять километров по скоростной пустынной дороге - это меньше двух минут хода. Поэтому я попросил Виктора уже через минуту подсбросить скорость, а то запросто можем проскочить развязку, а вернуться назад на автобанах - это целая проблема.

Появился съезд с магистрали, но на указателе не числился Льеж.

– Что делая, будем?
– спросил я.

– Не может такого быть, чтобы не указали такой город, как Льеж.

"Ну вот, - подумал я, - начинается". И решил, что лучше проехать дальше, чем уйти куда-то в сторону. Так, по крайней мере, на Брюссель выберемся.

– Едем прямо!

Через несколько километров я понял, что ошибся. Надо было сворачивать. Но почему же не было Льежа на указателе? И тут я увидел какой-то съезд и развязку. На указателе проклятого Льежа опять не было.

– Витя, сверни на развязку.

Как только он ушел правее, стало ясно, что это ошибка.

– Остановись!
– крикнул я.
– Вот мужчина на обочине, давай к нему.

Остановились. Вышли. Мужчина, лет шестидесяти, готовил косилку к работе. Увидев нас с Виктором, оторвался от дел и с интересом ждал приближения.

Я поздоровался и спросил дорогу на Льеж. Он сказал, что первый поворот мы уже проехали, а второй будет дальше. Тут я не понял - то ли через тридцать, то ли через тринадцать километров (вечно эти окончания в немецких числительных путаю!), но постеснялся и переспрашивать не стал. Зато спросил, есть ли перед поворотом дорожный указатель, где написано "Льеж". "Да, конечно!" - ответил удивленный моим вопросом мужчина. Напоследок я поинтересовался, есть ли прямой съезд на магистраль с той дороги, где мы сейчас стоим (на самом деле это оказалась не дорога, а разворот, прячем с односторонним движением). "Нет - ответил он, - съезда здесь нет. Надо развернуться, проехать несколько километров назад, а там такой же, как здесь, разворот. Но если осторожно, то можно и здесь задним ходом вернулся на автобан, а то в объезд очень далеко", - он подмигнул и лукаво улыбнулся.

Виктор слышал начало нашего разговора, а теперь уже ждал меня за рулем. Я подбежая к нему.

– Витя, этот голландский друг говорит, что до поворота на Льеж километров тридцать.

Виктор раздраженно перебил меня: - Не тридцать, а тринадцать!

Меня поразило не то, что он разобрался в числительных лучше меня (это нетрудно), а раздражение, с которым была сказана фраза: "Рановато еще для такой взвинченности! Вот уж не ожидал!" - подумал я и сказал:

– Да, конечно, тринадцать, но если разворачиваться по правилам будем, то как раз и набежит тридцать. Поэтому давай сделаем так. Я сейчас встану на съезде и посмотрю, чтобы никому не помешать, а ты подай задним ходом.

Риска не было в этом ни грамма. Сто метров задним ходом к почти пустой магистрали. И не хотел я объезда вовсе не из-за потери времени, хотя и это было немаловажно, а из-за той атмосферы суеты и напряжения, которые в конце концов обязательно приведут к непоправимой ошибке. Для меня это было очевидным. И когда Виктор еще более раздраженно и резко, чем полминуты назад, сказал, что задним ходом он не поедет, лучше сделать эту дурацкую петлю в добрый десяток километров, я опешил. Но опешил из-за тона, которым было все сказано. Первое, что пришло в голову, - ответить резко и грубо, выкинуть из-за руля и самому все проделать. И в это мгновение в памяти всплыло предостережение Ольги Павловны и ее последняя фраза: "Любыми усилиями и средствами сохраните нормальные отношения в экипаже. Конфликтов, раздражительности, злобы, агрессивности не должно быть. Их надо подавлять в зародыше!"

– Витек! Ты что? Сто метров всего!
– сказал я как можно миролюбивее, но почувствовал, что еще не справился с собой. Махнул рукой и закончил: - Ладно, поехали кругом!

При этом обида за унижение недоверием душила и не давала говорить. А я понимал, что говорить надо, обязательно надо, иначе мы сейчас замкнемся каждый в себе, затаим злобу и будем мазохистски холить ее, пока не загубим все дело. А мы прошли только полпути и проделали малую часть от всей предстоящей работы.

– Володя, дай карту. Посмотрю-ка я еще раз, что там впереди, - наконец выдавил я из себя.