– - Жди, Рустам Садыкович, я скоро.

Славка играл в кочегарке в шашки. На полу стояли открытые бутылки чешского пива. Кто-то спал в стоматологическом кресле между обшарпанной стеной и гудящим котлом.

– - О, Игорек!
– - Славка сделал ход: -- Все, партия!
– - И пошел навстречу Фирсову: -- Сколько лет, сколько зим! А говорили, что тебя закрыли. Врали, сволочи?..

– - Врали.
– - Фирсов пожал Славкину руку и тряхнул его за плечо: -- А ты молодцом! Усы, баки! Гренадер!.. А?.. Хорош, хорош, рад тебя видеть!

– - Пива хочешь? Или чего покрепче?..

– - Нет.
– - Фирсов достал четыре десятки и протянул Славке: -- Организуй чего-нибудь пожрать. Мотор ждет, спешу.

– - А чего тебе?

– - Да что есть. На стол. Что-нибудь мясное. И рыбки можно.
– - Он достал еще одну десятку и сунул ее в нагрудный карман Славкиной спецовки.
– - Только быстро, Славик! Цейтнот

– - Ладно, -- пошел к двери Славка.
– - Сделаем.
– - И обернулся: -- А тара?

Фирсов помотал головой: -- Нету.

– - Ну ладно, чего-нибудь придумаю...

Славка вернулся минут через десять и, вручив Фирсову увесистый пакет из вощеной бумаги, попытался ссыпать в карман Игорю сдачу.

– - Да иди ты!..
– - отмахнулся Фирсов.
– - Спасибо. Я полетел.

– - Ну, где ты сейчас? Чего?
– - попытался удержать его Славка.
– - Наверное, уже профессор?

– - Хуже!
– - Игорь толкнул ногой тяжелую дверь на пружине и улыбнулся: -- Потом расскажу! Пока!..

Интересный Славка парень, думал Фирсов, осторожно ступая по обледенелому двору. Сколько ночей они провели вместе в этой кочегарке, споря до хрипоты на разные темы! Пили пиво, водку, сухое -- и спорили. В шахматы играли, бегали на Невский стрелять папиросы, приводили каких-то девчонок, милиция приходила к ним погреться и подкрепиться, и Славка, не боясь милиции, кричал, что в гробу он видел всех наших лидеров, невежд и авантюристов. "В гробу! Потому что революцию задумывают идеалисты, осуществляют ее фанатики, а пользуются ее результатами подлецы! "Государство богатеет корыстью его граждан!" -- цитировал кого-то Славка.
– - Корыстью! А не лозунгами! Пойми же ты, наконец, что все остальное -- авантюра! Знаешь, как Бисмарк говорил? "Социализм построить можно, надо только выбрать страну, которую не жалко". И хохотал демонически. А ты говоришь: "Пять в четыре!", "Встречный план -- резерв производства!" Фуйня на постном масле!" Ах, Славка, Славка, анархист ты с двумя высшими образованиями! Диссидент, да и только... Но парень надежный.

Такси стояло с работающим мотором, и Фирсов, чтобы не волындаться с рулоном, сел спереди.

– - Порядок. Теперь на Васильевский.

Водитель сердито бормотнул что-то про время и стал выруливать на середину улицы. Перебьется. Стоянка оплачивается, и не надо напрягать клиента. После того, как Фирсова ограбили в такси, он много думал о своих отношениях с этими ребятами и пришел к выводу, что чаевые, которые он всегда давал, происходили не от широты его души, а от малодушия. Ведь не давал же он чаевых старушке, покупая в киоске газеты. А ей они были бы нужней, чем амбалу с браслетами на руках и в джинсовой куртке. Просто старушка не усмехнется пренебрежительно: "Если денег нет -- нечего газеты покупать" -- и не процедит что-нибудь вдогонку сквозь зубы. А амбал может и усмехнуться и процедить. И чтобы избежать этого и не портить себе настроение, мы суем бумажку, благодарим и торопливо нашариваем рычажок двери. Мы не даем чаевые, а у нас их забирают -- к такому выводу пришел тогда Фирсов. Да, забирают, и мы из малодушия молчим и спешим выскочить из машины, чтобы не заподозрили, упаси господи, нас в мелочности или бедности. Сделав после известных событий такой вывод, Фирсов перестал давать чаевые, а точнее -- стал заставлять себя брать сдачу с бумажных денег и без суеты и мелких бормотаний выходить из автомобиля. Такое решение, естественно, не прибавило удовольствия от езды в таксомоторе, но Фирсов твердо гнул свою линию, вспоминая ночной разбой и подбадривая себя тем, что неловко на потолке спать, а не ждать причитающуюся тебе сдачу.

Машина свернула уже на 1-ю линию, и Фирсов, спросив разрешения закурить, чуть приоткрыл окошко и полез за сигаретами, как около ресторана "Мишень" два парня в одинаковых капроновых куртках дружно замахали руками, останавливая такси, и водитель стал притормаживать.

– - Поехали, -- не поворачивая головы, сказал Фирсов.

Парни шагнули на мостовую, и одного из них качнуло изрядно.

Водитель недовольно покосился на Фирсова и прибавил газу. Раздосадованные лица выгодных клиентов пролетели мимо.

– - Знал бы, что такой попадется, поехал бы обедать, -- не сразу сказан парень. И зло плюнул за окошко.

Фирсов повернул к нему голову и оглядел с ног до макушки.

– - Согласие надо спрашивать, герой!
– - он начинал злиться.
– - И читать по утрам "Правила обслуживания пассажиров", если забыл, за что расписывался. Где ты рубли сшибать будешь -- это твои заботы, а я нанял машину и хочу ехать спокойно...

Фирсов отвернулся к окну, и больше они не разговаривали.

Пленку, кули с удобрениями и пакет с провиантом Фирсов не спеша перенес на скамейку возле своей парадной и только после этого рассчитался. Сверху вышло семь копеек, как раз на чай.

Бледно-зеленая "Волга" неистово взвыла мотором и запрыгала по обледенелым ухабам двора. Фирсов в два приема доставил вещи к своей двери и позвонил.

Развязав на кухне пакет, Настя растерянно заулыбалась.

– - Ты что, ограбил смольнинскую столовую?..

– - Почти. Елисеевский магазин. -- Ого!.. Я и не знала, что у тебя такие связи...
– - Она вытащила палку колбасы и понюхала ее.
– - Ну ты даешь! А по какому случаю такие деликатесы?

– - По случаю денег.
– - Фирсов глянул через плечо на содержимое пакета и убедился, что Славка не подвел: была там и рыба, и окорок был, и две баночки копченых свиных хвостиков присутствовали, и другие мелочи ухватил вездесущий приятель.
– - Организуй чего-нибудь на стол.
– - И пошел мыть руки.

Приятно, черт побери, порадовать жену... Что она видела последний год? Да ничего не видела. Вегетарианские супы да картошка с кислой капустой -- "Я специально так питаюсь, хочу похудеть немного..." Спасибо тебе, Настя, за такую ложь, но куда тебе худеть, милая!..

Потом они сидели за столом, смотрели телевизор, Марат сосал ломтик сервелата, и Фирсов думал -- достать ли из кладовки бутылку "Гурджаани" или нет. И не достал. "Пусть стоит, освобожусь -- выпью..."