— А Ватсон воскликнул: «Настоящая смерть патриция!»

— И снова Ватсон был введен в заблуждение своими предубеждениями. Он не видел и не понимал, что Холмс сознательно уклоняется от прямого ответа. Посмотри, папа. Когда Холмс добрался до особняка герцога, то нашел его мертвым. И он — то есть герцог — «уже знал печальные новости о лорде Кэрфаксе». И я спрашиваю тебя, каким образом герцог уже мог узнать «печальные новости о лорде Кэрфаксе»? Совершенно ясно, что он столкнулся с сыном в том своем логове в «Пакуине», после чего отправился домой и покончил с собой.

— Потому что Потрошителем был герцог! А его сын, узнав об этом, взял вину и позор на себя, чтобы спасти отца и его репутацию!

— Наконец-то ты все понял, — мягко сказал Эллери. — Еще раз вспомни, что Кэрфакс крикнул напоследок. Он кричал, что он и есть Джек-потрошитель. Лорд Кэрфакс хотел быть уверенным, что вина падет на его голову, а не на отца.

— Значит, Холмс был прав, — пробормотал инспектор Квин. — Он не хотел, чтобы самопожертвование лорда Кэрфакса пропало втуне.

— И Дебора хранила веру в отца без малого три четверти столетия.

— Да, провалиться мне!

Эллери взял у отца рукопись и открыл ее на «Последней записи».

— Дело «Синдбада-морехода из Перу», — пробормотал он. — Что-то о яйце птицы Рух… — Глаза его блеснули. — Папа, как ты думаешь, Холмс мог изложить Ватсону и эту историю тоже?