Молодые и влюбленные позавтракали бутербродами с зеленью и ветчиной, после чего Марик с аппетитом умял

полсковородки жареной картошки.

– У нас есть что-нибудь сладкое к чаю?
– спросил он, засовывая в заварник сухой чабрец.

– Кекс. Там в шкафу.

Маша наблюдала, как любимый залез в шкаф и достал оттуда нераспечатанную упаковку с кексом. "И как только в него

все это помещается и куда потом девается? Фигуре Марика можно только позавидовать: в меру упитан, хорошо сложен

и никакого живота. Если бы он занимался спортом, то стал бы просто Апполоном. И забрали бы его у меня в "мир

глянца и гламура" - как там говорил наш новый начальник … Ну уж нет!" - собственная теория не вызвала у Маши

восторга.

– Просто вкуснятина! С детства мечтал, чтобы в кексе было много изюма.
– Марик выковыривал его со всех сторон.
–

Будешь?
– предложил он Машке нетронутый кусок.
– Я еще над ним не надругался.

Она не смогла удержаться от искушения, вместе они доели кекс до конца.

Уже возле порога Марик резко обернулся, обнял Машку за плечи и прижал к себе:

– Пожелай мне удачи, жучок. Она мне сегодня понадобится.

– Удачи тебе, паучище!

Он наклонился и шепнул Машке прямо в ухо:

– А можно я буду подглядывать, когда ты в следующий раз будешь писать стоя? Ну, пожалуйста.

Она с силой оттолкнула его от себя двумя руками:

– Давай проваливай отсюда, извращенец.
– Входная дверь захлопнулась.

Машка смеялась, подбирая с пола разбросанные мужские носки.

Вот такой он - ее Марик. И она безгранично рада, что он у нее есть.

Бывает у вас такое предчувствие, что вот-вот что-то произойдет? Слишком уж все хорошо последнее время

складывается. Стоит только об этом подумать, - и вот оно уже случилось. В издательстве, где работала Машка, сменился

генеральный директор. Вместо всеми любимой Клеопатры Михайловны, начальником стал неизвестно откуда

взявшийся Сергей Эдуардович - молодой лощеный тип. Все, начиная с того, как он одет, и заканчивая тем, что и как

говорит, указывало на то, что он ставит себя выше останкинской телебашни - простым смертным придется задирать

головы, чтобы разглядеть его высокопоставленное лицо. "Диагноз очевиден - завышенная самооценка" - умозаключила

Маша. И вот этот самый Сергей Эдуардович, нагрянувший, как гром среди ясного неба, сказал, что отныне у них в

издательстве все будет по-другому: "Мы закрываем старые отделы и открываем новые, мы ликвидируем одни рубрики

и развиваем другие". "Иными словами, - вздохнула Маша, - меняем весь наш уклад мирной спокойной жизни. Раз и

навсегда. И очевидно по этому поводу весь женский состав издательства помыл головы, накрасил губы и встал на

шпильки. Красота!"

Сергей Эдуардович продолжал:

– Отныне для нас горячими темами станут: мода, шикарный отдых и красивая еда. И все эти темы должны быть

раскрыты широко и оригинально. Мода бывает настолько смешна и нелепа, что кутюрье создают наряды из

пластиковых стаканчиков, называя свои коллекции

Кто-то в конце зала начал хлопать. Эффект толпы сработал мгновенно - зааплодировали все.

Сергей терпеливо перечислил все фамилии сотрудников и роздал темы будущих разделов журнала:

– Всем спасибо, можете идти. Жду от вас результатов с нетерпением. Запомните, главное не ЧТО, а КАК преподнести. В

этом наша сила.
– Сергей стал собирать бумаги со стола.

Маша Понаморева осталась сидеть на своем стуле. Ее фамилия не прозвучала. "Он сделал это специально, - не

сомневалась она.
– Даже не дал шанса показать, на что я способна. И все потому, что я не умею держать язык за зубами: не хочу, видите ли, сумку Louis vuitton. А еще потому, что ненавижу, когда какой-нибудь, неизвестно откуда взявшийся

пижон, вмешивается и начинает менять мою жизнь".

Уже в дверях лифта она заставила себя развернуться и пойти обратно. "Неужели я, Мария Понаморева, уйду вот так - ни

с чем?"

Аудитория уже опустела. Только начальник по-прежнему сидел за столом. А прямо над ним, изогнувшись как

подъемный кран, нависла Катерина Алексеева - сотрудник кадрового отдела. Машка остановилась в дверях, анализируя

увиденную картину.

Алексеева считала себя редкой красавицей и не уставала об этом говорить. Сейчас она, видимо, решила ввести в курс