картину, никак не вписывающуюся в ее понимание взаимоотношений разных полов. Больше она сына не навещала.

Времена были веселыми, деньги шальными, а жизнь беззаботной и свежей. Свою первую спортивную сумку денег

Сергей заработал, выгодно сбыв партию аппаратуры. Заработанные средства тратились так же легко и быстро, как и

зарабатывались.

Потом грянул кризис, мир перевернулся с ног на голову. Коммерческая жилка Сергея позволила ему не разориться в

ноль, а остаться с небольшими средствами к существованию. Решение пойти в армию было принято им самостоятельно

и приведено в действие незамедлительно. Судьба забросила его в горячую точку, но тут же вынесла обратно, живым и

невредимым. Отслужив два года, Сергей вернулся в Москву и попытался наладить старые связи. Оказалось, что многих

из тех, с кем он раньше имел дело, посадили или даже убили, при весьма смутных обстоятельствах. Очень скоро он

познакомился с одним французом. Француз этот был человеком весьма влиятельным и осторожным, что не давало

усомниться в успехе предложенного им дела. Связано оно было с нелегальным производством и перевозками товаров

некой зарубежной фармацевтической компании. Лекарства, запрещенные медициной, производились во Франции и

поставлялись в Россию для начала небольшими порциями. Как правило, это были небольшие пакеты, спрятанные на

дне чемоданов, в дамских сумочках или сувенирных подарках. С таможней Сергей дружил еще со времен своих первых

товарооборотов, а поэтому знал все, что нужно знать человеку, имеющему дело с нелегальным товаром. Сергей был

уверен, что сможет выйти сухим из воды. Он не мог назвать это занятие благородным, но ему предложили хорошие

деньги, очень хорошие. Другого варианта обеспечить себе стабильный доход на тот момент не предвиделось. Он

согласился. Все шло успешно. Передача, так называемой, "контрабанды" не отнимало у него много времени и сил, что

позволяло планировать свой день так, как нужно ему. Имея минимальный начальный капитал, светлую голову и

неоспоримое преимущество нравиться людям совсем скоро Сергей занялся другими предприятиями. Через три года у

него уже была собственная автомойка, торговые площади в нескольких магазинах и доля вложенного капитала в

строящуюся гостиницу. От него уже ничего не зависело, оставалось только контролировать. Стабильность наводила на

него скуку.

Сам Сергей осознавал, что вся эта московская жизнь, суета и погоня за лучшей долей сделали из него законченного

циника. У него давно уже не было желаний и каких-то особых стремлений. Его трудно стало чем-либо удивить. Если бы

даже в его жизни произошло что-то очень хорошее, он прошел бы мимо, попросту не поверив своему счастью. Он стал

замечать, что плывет по течению и прожигает дни, тратя их на рестораны и пустые разговоры об одном и том же. С

другой стороны, все его друзья делали точно так же и не испытывали от этого никакого дискомфорта. Сергей

размышлял так: "В конце концов, я живу так, как хочу. Это лучше, чем ходить каждый день на работу и сидеть от звонка

до звонка, получая мизерную зарплату, по выходным ужинать с семьей в дешевых ресторанах и проводить свой

единственный отпуск на отечественных, единственно доступных курортах. Это точно не для меня".

МОСКВА БОЛЬШАЯ, ЕЙ НУЖНО ЕСТЬ

Если ответа нет дома, значит, он есть где-то поблизости. Машка вышла из метро на Пушкинской площади и пошла

вниз к Кремлю. "На Камергерском есть уютная лавочка, прямо напротив МХТА. Вот сяду на эту лавочку и обдумаю все

основательно"- настраивала себя Маша.

Архитектурный парадокс: на Тверской шум и гам, а в переулке, в ста шагах от нее, - тишина, и слышно, как поют птицы.

Казалось бы, откуда им там взяться?

Впервые Маша стала замечать, как много люди едят. За окнами "Кофемании" поглощались сэндвичи и наскоро

приготовленный салат "Цезарь", все это обильно запивалось горячим шоколадом и кофе Латте. В "Гено-Таки" гости

ловко работали японскими палочками, обмакивая роллы в коричневый соевый соус, затем открывали рот пошире и

засовывали их целиком, при этом слегка морщась, если кое-где им попадались излишки васаби. Люди несли пищу в

руках: сосиски в тесте, чипсы и шаурму в хрустящих пакетах. Под вывеской "Крошка-картошка" за круглым столиком

толпилась группа студентов, выковыривая дымящуюся картофельную начинку из блестящей фольги. Им было сыто и

весело.

Еда - это удовольствие - решила Машка, глядя на них.