Он засмеялся и притянул юную жену к себе.

– Я люблю тебя, - прошептал он, щекоча губами румяную щеку Киры.

Она счастливо вздохнула:

– И я тебя...

Лежа на боку и запустив руку в спутанные волосы жены, Ренвольд нежно перебирал шелковистые пряди.

– А знаешь, что это за место?

– М-м-м...- Кира провела пальцем по щеке мужа, с удовольствием ощущая покалывание пробивающейся щетины.
– Не знаю. Но вообще-то мне кажется, что это беседка.

Рен откинулся на спину. Одной рукой он обнимал Киру, а другую закинул за голову. Задумчиво оглядев мраморные колонны, заплетенные зелеными сетями, он улыбнулся.

– Это не просто беседка, малышка. Говорят, ее соорудил мой предок на том самом месте, где они встречались с Великой Богиней.

– О!

Кира приподнялась на локте и заинтересованно взглянула на Ренвольда.

– Это тот самый, который получил священный Жезл?

– Хм...- молодой человек покосился на супругу.
– Ты знаешь эту легенду?

Кирэна чмокнула его в щеку.

– Даже в Сарретосе эту легенду знают все. Только рассказывают по-разному.

Рен поднял брови.

– То есть?

– А, не знаешь!
– Кира шутливо щелкнула мужа по носу.

Завернувшись в тунику Рена, она села рядом с ним, обхватив руками колени.

– Тебе рассказывали, как погиб Вольд?

Ренвольд повернулся на бок, подпер голову локтем и с любопытством уставился на свою юную жену.

– Однажды, во время охоты, Вольд разбился насмерть, сорвавшись со скалы. Вот и все.

Рен игриво пробежал пальцами по изящной ножке Киры, с удовольствием отметив, как она вздрогнула, и пояснил:

– Такое иногда случается с азартными охотниками, преследующими дичь.

Кирэна повернулась к мужу и, взяв его руку, прижала к своей щеке.

– А у нас рассказывали, что это был вовсе не несчастный случай. Вольд сам решил покинуть земной мир, так и не найдя счастья без любви.
– Кирэна назидательно подняла палец.
– Вот!

Легенда гласила, что первый Властитель Агорраса оставил после себя безутешную вдову и двоих детей - мальчика и девочку. И красавица Галлирия после гибели мужа, как только ее сын принес клятву на Священном Жезле и стал законным Властителем, удалилась в самый дальний монастырь, затерявшийся в горах. Догадывалась ли она, что ее любимый муж решил сам уйти из жизни, или нет - этого никто так и не узнал.

Ренвольд задумался. Наверное, Вольд слишком хорошо понимал, что небесная, вечная красота и молодость Агории не сочетаются с обыденными делами, с заботами и проблемами. Но ведь ей он понравился именно таким, каким создала его реальная жизнь. И эта жизнь сделала его сильным и решительным, отважным и мудрым. Отказавшись от нее, освободившись от постоянного напряжения и борьбы, покинув свою страну и людей, доверившихся ему, остался бы Вольд прежним, таким, каким полюбила его Великая Богиня? Не разлюбила бы его прекрасная Агория, лишив самого главного - самого себя?

Сожалел ли Вольд о своем решении? Кто знает! А от любви к женщине-богине он, видимо, так и не избавился.

Ренвольд на минуту представил себе жизнь без Киры, без друзей, без веселых встреч и задушевных разговоров, без азарта хорошей скачки и возбуждения от удачной охоты. Он усмехнулся. Ясно, что такая жизнь ему ни к чему. Но ведь это только одна сторона жизни. А ведь есть и другая - с ошибками, с болью от потерь, с мучительными расставаниями, с томительным ожиданием, выматывающим душу похлеще благополучной скуки.

Или, например, предательство друга...

Ренвольд помрачнел. Он до сих пор не мог поверить в то, что произошло всего несколько дней назад. Родовая честь или властолюбивые устремления родичей сломали Ригонта, заставив перечеркнуть все, что связывало друзей долгие годы?

Когда-то он спас жизнь Ренвольду. Неужели только для того, чтобы, в конце концов, отнять то, что подарил? Но тот взгляд, которым Ригонт смотрел на Ренвольда в последний миг, открыв грудь кинжалу Дирка, говорил о сожалении и раскаянии. И этот взгляд до сих пор стоял перед глазами Рена.