– Не знаю, - криво улыбнулся Ригонт.
– Может, у лесных ведьм. Может у чужаков. Вместе с кучей дерьма из местных разбойников.

На минуту в комнате воцарилась гнетущая тишина. И только чуть колыхнулись гобелены у ниши.

Ренвольд стоял, до боли стиснув зубы и сжав кулаки. А глаза его под грозно сведенными бровями, казалось, пронзали предателя насквозь.

– Торопись, - проскрипело за спиной у Ригонта.

Его родич сильнее стиснул Кирэну и метнул настороженный взгляд на прикрытую тканью стену.

– Значит, вот как, - с трудом произнес наследный Властитель Агорраса.

– Да, - бледный, с безумным взглядом Ригонт поднял арбалет.
– Вот так.

Он навел стрелу на Ренвольда. Лицо Ригонта исказилось, и Рен понял, что он сейчас выстрелит.

– Прости, Рен, - выдавил Ригонт.

Увидев мрачную усмешку на лице друга, он неожиданно почувствовал спокойствие и продолжал бесстрастно и жестко:

– Я должен, понимаешь? Я - последний из рода Гроннов, а ты - последний из рода Вольдов. И вдвоем нам будет тесно.

Он нажал на спуск. Ренвольд не успел даже шевельнуть пальцем, но наперерез болту метнулось высокое тело Данвольда. Одновременно с треском разлетелись закрывавшие нишу гобелены, и нож, пущенный умелой рукой, вонзился в грудь Ригонта.

– А это - тебе! За моих ребят!

Кирэна, воспользовавшись секундным замешательством своего похитителя, с воплем рванулась из рук родича Ригонта. И во время! Потому что второй кинжал Дирка со свистом прорезал воздух, острым жалом впиваясь в горло Мэйгронна и тот осел на пол, хватая ртом воздух. С рычанием вырвав из собственной плоти кинжал, он попытался взмахнуть рукой, чтобы вернуть удар, но сил уже не хватило. Кинжал выпал из ослабевших пальцев. Мейгронн ткнулся головой в лужу собственной крови и замер.

Уже потом Ренвольда поразила мысль, что Ригонт, заметив смертельный блеск кинжала, не пошевелился, не попытался уклониться. Последний из рода Гроннов стоял, опустив арбалет и прежде, чем он медленно опустился на колени, лицо его озарила удовлетворенная улыбка. Покачиваясь, Ригонт с минуту стоял на коленях, а потом рухнул лицом вниз к ногам наследного Властителя Агорраса, тяжестью своего тела вогнав кинжал в грудь по самую рукоятку.

Ренвольд перешагнул через тело Ригонта и опустился на колени перед распростертым на полу телом Данвольда. Тот был еще жив. Залитая кровью грудь судорожно вздымалась, и воздух со свистом вырывался из страшной раны.

– Вот видишь, о Великая, - прерывающимся голосом прошептал Данвольд, глядя куда-то поверх головы племянника, - оказывается, можно...переписать...страницу...

– Дядя!

Но Данвольд уже не слышал отчаянного крика Рена. Остановившиеся глаза как будто все еще видели нечто, невидимое Ренвольду. И то, что они видели в последний миг, очевидно, было прекрасным, потому что бледные губы Данвольда раздвинулись в нежной улыбке.

Стиснув зубы, Рен закрыл безжизненные глаза своего воспитателя и друга и склонил голову в прощальном поклоне.

Всхлипывающая Кирэна оказалась рядом, коснулась плеча и заглянула заплаканными глазами в печальное лицо Ренвольда.

– Рен...

Он провел рукой по полоске крови на нежной коже.

– Прости,что не уберег, малышка.

Она ткнулась лицом ему в плечо и шмыгнула носом:

– Ох, Рен!

Ренвольд тяжело вздохнул и прижал Киру к себе.

– Все будет хорошо, девочка. Теперь все будет хорошо.

Осторожное покашливание, наконец, привлекло их внимание к еще одному участнику роковых событий.

– А ты тут как оказался?
– усмехнулся Ренвольд.
– Как всегда, пробрался тайком?

Дирк, не смущаясь, кивнул.

– Хотелось все же увидеть, как ты будешь произносить клятву.
– Он криво усмехнулся.
– Не каждый год такое бывает. Вот решил полюбопытствовать...

Рен задумчиво хмыкнул.

– Во-время, надо сказать, полюбопытствовал.

– Да уж...

Шум, раздавшийся в коридоре, заставил всех повернуть головы к двери. С треском разлетелись в стороны тяжелые створки, и в зал вбежала группа воинов в полном облачении. Тиссен, с обнаженным мечом, ворвавшийся первым, застыл, увидев окровавленные тела, дрожащую Кирэну, прижавшуюся к мрачному Ренвольду, и насупившегося Дирка.

– Что здесь произошло?

Поскольку все, по-прежнему, молчали, Тиссен опустил меч и повелительным жестом заставил замолчать недовольно заворчавших за его спиной воинов.