Иногда Ортина просила свою необычную подругу привести к ней сына. Мальчик испуганно хлопал глазами, оглядывая комнату матери, и прижимался к Гатане, вцепившись в ее руку. Девушка успокаивала его, подводила к печально смотревшей на сына Ортине и подсказывала на ушко мальчику, как надо приветствовать Властительницу.

Однажды, уже перед самыми родами, Гатана в очередной раз привела Ренвольда на встречу с матерью. Ортина долго смотрела на испуганного ребенка, легким движением руки коснулась его пухлой щечки. Закусив губу, она отвернулась от мальчика, махнув рукой Гатане, чтобы увела Ренвольда. Когда юная домоправительница отвела ребенка в его комнату и вернулась к Властительнице, она увидела залитое слезами бледное лицо Ортины и бросилась к ней.

– Что случилось?

– Он забудет меня, Гатана, - вытирая ладонью мокрые щеки прошептала Ортина.
– Я умру, и он меня забудет...Расскажи ему обо мне...Пожалуйста...Ты ведь мой

друг, Гатана....

Сама, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать, бедная девушка, как могла, утешила свою хозяйку, хотя сердце ее сжималось от тяжелого предчувствия.

В последний вечер своей жизни Ортина была беспокойна и постоянно звала Ковольда. Когда Властитель пришел в опочивальню жены, Гатана была там. Она хотела уйти, но Ортина сделала ей знак остаться.

Бледный от волнения и тягостной обстановки Ковольд опустился на колени перед ложем своей юной супруги и прижался щекой к ее руке.

– Прости меня...-шептал он.
– Прости...

Ортина улыбнулась и провела рукой по его волосам.

– Прощай, любовь моя...- тихо произнесла она.

– Нет!

Властитель поцеловал тонкую руку женщины и упрямо покачал головой.

– Нет, Ортина! Нет! Ты не уйдешь! Тебе еще слишком рано уходить. Все будет в порядке, родная...

Ковольд выпустил руку жены и беспомощно оглянулся на Гатану, как бы призывая ее на помощь. Девушка тут же шагнула к постели Ортины и, присев, на край, ласково погладила нежную, почти прозрачную руку, а потом легонько сжала ее. Ей хотелось передать угасающей женщине свою жизненную силу, удержать ее на краю бездны. Ортина, как будто почувствовав в себе эту силу, бросила на Гатану благодарный взгляд и медленно закрыла глаза. Девушка взглянула на поникшего, бледного Властителя, стоявшего на коленях у постели жены, и закусила губу. У нее все переворачивалась внутри, когда она смотрела на этого большого, сильного мужчину, сраженного чувством собственной вины.

**************************************

Холодный воздух и тягостные воспоминания заставил женщину, стоявшую у окна, поежиться и обнять себя за плечи. Теперь она вспомнила первые дни после огненного погребения Ортины.

Больше всего Гатану удивляло и тревожило, что Ковольд после смерти жены никогда не вспоминал о сыне. Вторую детскую комнату, приготовленную для так и не родившегося ребенка, Ковольд сам закрыл на ключ. Сразу после похорон жены, он прошел в эту все еще ярко украшенную комнату и пробыл там полчаса. Затем вышел оттуда с бледным и холодным лицом, захлопнул двери и, повернув ключ два раза, положил его себе в карман. Даже не заглянув в комнату сына, Властитель прошел к себе в опочивальню и просидел в ней весь вечер.

Гатане было жаль маленького Ренвольда, такого потерянного и забытого. И хотя ей хотелось приласкать ребенка, она не позволила себе вызвать неудовольствия Властителя, напомнив ему об отцовском долге. Когда Верховный Жрец сообщил Ковольду о желании забрать Ренвольда к себе в монастырь, тот только равнодушно кивнул.

После того, как Данвольд, забрав племянника, уехал в Дариттос, Гатана весь вечер проплакала. Ей казалось такое равнодушие к мальчику со стороны отца предательством памяти Ортины. И она, вопреки всем правилам и призывам разума, решилась на невиданный по дерзости поступок. Гатана решила пойти к Властителю и умолять его вернуть Ренвольда.

Пройдя одну комнату за другой, девушка остановилась перед кабинетом Ковольда и несколько минут стояла, не решаясь войти. Наконец, закрыв на минуту глаза, она глубоко, как перед прыжком в воду, вздохнула и громко постучала.

Сделав вид, что приняла невнятный рык за приглашение войти, Гатана распахнула дверь и вошла в кабинет. Картина, представшая ее глазам, повергла девушку в ужас. Властитель в несвежей рубахе, распахнутой на груди и неряшливо выбивающейся из штанов, расслабленно сидел у стола в кресле, опустив голову на грудь. Стол был уставлен кувшинами, запечатанными и уже пустыми. Три кубка, истекающие последними рубиновыми каплями, лежали на парчовой скатерти. Четвертый - наполненный вином - Ковольд держал в руке.

Картина была настольно потрясающей, что Гатана потеряла всю свою робость и привычную сдержанность. Неужели этот сильный человек, ее тайная любовь, обожаемый супруг Ортины, решительный и уверенный в себе Властитель, оказался настолько слаб, что не мог пережить потерю, отказался от собственного сына, и теперь топит свое горе в вине? От возмущения девушка обрела ту храбрость, которая позволила ей говорить громко и внятно. Гатана подошла к столу и встала перед Ковольдом, скрестив руки на груди.