– В банке из-под кофе.

Макс следит только за экраном компьютера.

– Не спит он, не бойся. С агентом каким-то встречается. После твоей ночной рассылки «Не спите! Мне скучно!» – никто глаз не сомкнул.

Я удовлетворенно киваю. Авралы бывают… и если бывают, тогда никому не спится. Начинаю просматривать «досье». Фамилии его соратников и противников прыгают из строчки в строчку. Тысячи людей, которые его знают, сотни, с которыми он связан.

– Макс, прекрати это…

– Все, последние файлы, – он подает мне теплые листы, выползающие из принтера.

– Что будем делать… со всем этим?

– Ты – Босс. Не задавай мне таких вопросов.

– Иди домой – выспись…

– Сенкс. Кстати, Соня звонила.

– В задницу Соню.

– Тоже вариант.

Я сижу до рассвета в кресле и гляжу на листы досье. Это бред. Вся политика – сплошные обманы и подставы. Сам Мусиец – сплошной обман и подстава. Олигархи столько денег вбухали в его кандидатуру, что он просто не может выйти из игры. Не он играет, им играют. Во всем этом деле только одна живая душа – ребенок…

Гимназия №6 принимает меня нерадушно. Завуч – хранитель традиций едва ли не дореволюционных учебных заведений, разговаривает сквозь зубы.

– Поймите и Вы, господин Бартенев, вы не первый за эти пять дней, кто проводит здесь расследование, вызывает на допросы учителей, охранников, технический персонал и старшеклассников. Результат этого только один – страдает учебный процесс.

Даме за пятьдесят. У нее голубые волосы и перекошенные губы.

– У нас здесь – не провинциальная школа, а элитная столичная гимназия. Не нужно портить нам имидж своими бесконечными разбирательствами!

Престарелая Мальвина почему-то решила, что я позволю ей вменять мне в вину все проблемы имиджа ее заведения. Пожалуй, в то время, когда она сама пришла после в пединститута в какой-нибудь 10-Б, в обиходе не было слова «имидж». И даже не было слова «элита».

– Алина Альбертовна, простите, что перебиваю вас, но сейчас я не просто срываю учебный процесс, я ищу похищенного ребенка. И похищенного именно здесь, в вашей гимназии, поэтому давайте пока оставим разговоры об «имидже»!

– Это никем не доказано! – срывается она в крик.

– Это не требует доказательств. Ребенок пришел на первый урок, а после последнего – не вышел. Водитель ждал у двери.

– Он мог сам отвезти его куда угодно, – спорит она.

– Ваше мнение – всего лишь мнение. Существуют факты: видеокамера у центрального выхода не зафиксировала, чтобы ребенок покидал гимназию в день похищения.

О чудесах техники она позабыла. Но я уже просмотрел малоинтересное видео и не обнаружил ничего подозрительного.

– И чего вы хотите? Снова срывать учеников с занятий? – продолжает упорствовать она.

– Я хочу всего лишь поговорить с его учительницей…

– Со Светланой Олеговной? Вы понимаете, что творите? Бедную девочку уже запугали!

– Я не собираюсь никого пугать. Всего лишь задам несколько вопросов.

Мальвина больше не спорит, посылает секретаря за учительницей Саши, а сама смотрит на меня, не отводя взгляда.

– Кого-то вы мне напоминаете, господин Бартенев. Вы не в нашей гимназии учились?

– Нет. Я учился в провинциальной средней школе, и, скажу вам честно, у нас дети не пропадали.

Она фыркает, но в этот момент возвращается секретарша со Светланой Олеговной, и я оборачиваюсь к Мальвине.

– К сожалению, вы не можете присутствовать при разговоре.

– Не забывайте, что вы в моем кабинете!

– Предлагаю вам на время нашей беседы воспользоваться моим.

Мальвина вылетает в бешенстве. Я остаюсь один на один со Светланой Олеговной. Девушке нет и тридцати. У нее распущенные длинные волосы, невыразительные черты лица, маленькие губы. В лице нет ничего неприятного, но ничего и не красит. Может, не хватает макияжа, катастрофически не хватает. Одета в бледно-зеленый свитер и серые джинсы-клеш. Так, никак. Выглядит испуганной. Напряжена. Непонятно, как вести с ней беседу: не прощупывается.

– Ваша завуч в колонии строгого режима не работала? Сколько лет вы ее терпите? – улыбаюсь я.

– То есть? Сколько лет я в гимназии? Пятый год. Уже выпустила четвероклассников. Вот снова набрала малышей, где Саша.

– Устали уже от расспросов? – интересуюсь сочувственно.

– Да нет. Просто хочется, чтобы это все чем-то помогло. Милиция очень давит: где, с кем живете? как зарабатываете? способны ли на шантаж? Это очень неприятно. Еще были люди в штатском, те спрашивали, с кем знакома, с кем была знакома, с кем обсуждала учеников, кто приходил в гости, в гимназию…