Присесть на унитаз нам не дали.

Рядом взревел мотор. К нам выкатил мотоцикл, как и машина Османа, собранный из разных запчастей. Его создатели не пренебрегли и тюнингом: спортивные фары были похожи на глаза хищника, руль с двух концов украшали огромные буйволиные рога. Двое седоков были одеты в черное, а на шлемах у них тоже торчали небольшие рожки.

— Р-р-р-ы-н-н! Р-р-р-ы-н-н! — газовал передний ездок. В грубой шипастой перчатке он держал расчерченную бумагу. Карту, что ли?

— Свалили в ужасе, быстро! — сказал молодой голос. — Еще раз увижу на нашей территории — убью. За нарушение Конвенции.

Я подумала, что сегодня не наш день. Второй раз уже посылают…

— Кодекс, Конвенция… — проворчала Арина себе под нос. Потом крикнула: — Эй! Какая, к черту, Конвенция? Мы ничего не знаем!

— Ты что, человеческого языка не понимаешь? Живо обе отошли от подарка. Не надо его лапать, не твое.

— Чип, да это те, из "Гнилушки", — вмешался пассажир. — Они Гида заказывают.

— Правда что ли? — в голосе первого седока смешалось недоверие и уважение.

— А то. Через две недели мы уходим в Ферах, — заявила Арина.

— Круто.

Водитель по имени Чип снял шлем. Он оказался парнем лет шестнадцати, тощим, лопоухим и прыщавым, но в остальном — совершенно нормальным. А вот его пассажир…

Невысокий и коренастый, он вразвалочку слез с сидения. На круглой голове — густой ёжик, носопыра — как свиной пятачок, уши совсем маленькие, но покрытые черной шерстью.

— Не пугайтесь, это Багамут, — представил приятеля Чип. — Называет себя побочным сыном шайтана. Говорит, что сюда попал за добрые дела, которые ему по Кодексу не положены. Может, врет, хрен его знает…

Багамут приветливо осклабился.

— Значит так, старушки, — сказал Чип. — Слушайте сюда, объясняю один раз. Только ради вас, чтоб вы не влипли в неприятности. На Выселках никто ничего не производит. Но иногда откуда ни возьмись появляются вещи. Все, что угодно. От памперсов до автомобиля. Ну, и еда. Багамут, помнишь маринованную селедку?

Багамут мечтательно закатил глаза и погладил себя по круглому животу.

— Мы ее даже продавать не стали, сами сожрали.

— Типа гуманитарная помощь, — кивнула Арина.

— Вроде того. Мы называем это "подарками". А мы охотники за "подарками". Это наш хлеб. За этого красавчика, — Чип любовно похлопал унитаз по боку, — мы выручим не меньше шестисот долларов.

— Ого! — Арина уважительно покачала головой. — Так у вас выгодный бизнес!

— Как же… — тут же начал прибедняться Чип. — А барыга типа вашего Османа этот горшок перепродаст потом за все восемьсот. Вот у кого выгодный бизнес. А у нас — ветер в харю, километры на… да драки с чужаками. В поселке — может, слышали? — нас называют барахольщиками. Типа мы тупые байкеры, и найти посреди чиста поля коробку с пивом много ума не надо. Только что-то мало кто этим занимается. Ну, во-первых, по Конвенции все территории между охотниками поделены. За нарушение границ могут убить на месте. А во-вторых, если просто попусту колесить по пустырю, много не заработаешь. Надо делать расчеты, подмечать закономерности, карты рисовать. У каждого свои секреты. А те, кто много лет этим занимаются, вообще ж…пой чувствуют, где появится следующий подарок. Так что работенка у нас нелегкая. Ничего. Зато каждый день вовремя кушаем нейтрализатор. Мы здоровые парни. Не хотите проверить, а, девчонки?

Оба захохотали.

— Ребята, а чем вы байк заправляете? — вдруг спросила Арина.

Парни резко осеклись. Чип посмотрел на часы — большой хронометр, застегнутый поверх рукава куртки.

— Ой времени-то… мама дорогая! Багамут! Крепче вяжи, не дай бог расколем!

Побочный сын шайтана, сосредоточено пыхтя, приматывал белого друга скотчем к багажнику. Парни явно спешили закончить разговор.

— Здесь все работает на топливе с шахты, — бросил Чип, прыгая в седло. — Ладно, бывайте, девчонки. Может, увидимся.

Мотоцикл взревел, и счастливые обладатели унитаза, разбрызгивая грязь из-под колес, унеслись прочь.

— Славные ребята, — сказала Арина со свойственной ей толерантностью. Я поморщилась. Лично мне этот шайтанорожденный Багамут славным не показался. Да и Чип жук еще тот… Честно говоря, меня больше интересовало другое.

— Заметила? Они тоже отказались говорить про шахту. Как охранник.

— Угу, — сосредоточенно кивнула Арина. И неожиданно спросила: — А ты знаешь, какой сегодня день?