Марина неуверенно кивнула. Она знала: когда-то ее подруга мечтала об этом, но потом вроде бы увлеклась чем-то другим. Юля никогда не отличалась особой болтливостью и редко откровенничала о том, что у нее на душе.

– Так вот, – продолжал Александр Иванович, – я решил, вы стали уже достаточно взрослыми, чтобы начать серьезно обдумывать будущую профессию.

– Ты все еще хочешь стать врачом? – искренне удивилась Марина.

Юля промолчала – она не знала, что ответить.

За нее это сделал Александр Иванович:

– Вчера Юля сказала мне, что по-прежнему хочет быть врачом. Мне, конечно, лестно, что моя дочь желает продолжать семейную династию, с улыбкой проговорил он, – но не понаслышке знаю о том, какова работа медика. Вот и решил сводить Юлю в больницу и показать ей, из чего состоят наши медицинские будни.

Александр Иванович старался говорить небрежным, немного ироническим тоном, но было ясно – для него эта проблема является очень серьезной.

– Так вот почему на тебе лица не было! Вы ей, наверное, всякие ужасы показывали, – обратилась Марина к Юлиному папе.

– Из этих, как ты говоришь, ужасов состоит наша работа, – строго сказал Александр Иванович.

– Честно говоря, я вообще не понимаю, почему Юля хочет учиться на врача, – брякнула Марина. – Вот я, например, ни за какие коврижки на это не решилась бы. Меня мутит от одного вида крови. Но, с другой стороны, – поспешно добавила она, поняв, что допустила бестактность, – Юля ведь ваша дочь и у нее ваш характер. Значит, она вполне могла бы стать врачом, как вы.

Александр Иванович чуть улыбнулся и коснулся руки дочери. Юля встрепенулась и вопросительно посмотрела на него.

– Тебе было очень страшно? – ласково спросил он.

Юля не могла вымолвить ни слова, она не выдержала и расплакалась. Но отец и не ждал от дочери объяснений. Он все сумел понять без слов.

– Это вполне нормальная реакция, – так же ласково заговорил Александр Иванович. – Ты думаешь, мне было легко видеть все это? Думаешь, мне сейчас легко?

Юля покачала головой.

– Избавлять людей от страданий, будь то моральные или физические страдания, – тяжелый, подчас неблагодарный труд. Знаешь, как больно бывает, когда не удается вырвать человека из лап смерти?!

Александр Иванович помолчал, задумавшись.

Марина внимательно слушала. Она еще никогда не видела обычно веселого и невозмутимого Юлиного папу таким сосредоточенным и грустным.

– Не все выдерживают, – продолжал Александр Иванович. – Многие, проучившись долгие годы и получив образование, ломаются, едва попав в больницу. Они сбегают, находят другую работу и никогда больше не возвращаются к прежнему. Другие черствеют душой, становятся равнодушными к чужой боли, грубыми и бесчувственными или просто безразличными. Я считаю, такие врачи – самые настоящие преступники. И не хочу, чтобы моя дочь стала одной из них.

– Я, наверное, слишком слабая для такой работы, – с трудом проговорила Юля. – Если в первый раз не выдержала, то это дело не по мне…

– Ты глубоко ошибаешься, – прервал ее Александр Иванович, – напротив, я понял: ты добрая и чуткая и из тебя мог бы получиться отличный врач. А то, что первое впечатление оказалось таким болезненным, – вполне нормальная реакция, – повторил он. – Разве может человек отреагировать иначе, когда его глазам представляется зрелище людского страдания? Но наша задача в том и состоит, чтобы всеми силами стараться избавить человека от боли или хотя бы облегчить ее, насколько это возможно. Если, пока я водил тебя по больнице, в твоем сердце – уж прости меня за такие напыщенные фразы! – возникло желание помогать таким людям, а не сбежать куда подальше, то ты могла бы попытаться пойти этим путем. Впереди у тебя еще будут проверки, но в таком случае можно будет сказать, что первый тест ты прошла.

Александр Иванович вопросительно посмотрел на дочь. Юля молчала, уперев взгляд в кухонный стол. Она по-прежнему не находила ответа. Марина тоже не знала, что сказать. Она чувствовала: ей не стоит вмешиваться в разговор, но и уходить не хотела. Ей казалось, что своим присутствием она поддерживает подругу морально. Александр Иванович больше ничего не говорил. Он ждал решения дочери.

Они просидели так довольно долго. И неизвестно, сколько еще длилось бы это тяжелое молчание, если бы не послышался звук отпираемого замка – вернулась с дежурства Елена Викторовна.

– Что-то мы тут с вами заболтались! – Александр Иванович поднялся с табурета. – Марина, ну-ка давай быстренько готовить маме ужин.

5

Марина прекрасно знала, что ее подруга не спала всю ночь, ворочаясь с боку на бок Ей самой тоже было не по себе. Под утро Марина не выдержала и заговорила первой.

– Ну, сколько можно переживать! – сказала она, приподнимаясь на кровати. – Подумаешь, проблема какая. Можно подумать, на свете других профессий нет!

– Ничего ты не понимаешь! – воскликнула Юля, тоже садясь в постели. – Для меня все это очень серьезно!