Юля перехватила косой взгляд Марины и, смутившись, умолкла, побоявшись, что подруга, чего доброго, заподозрит ее в ревности. Марина так подумала. Ей самой стало тревожно. А вдруг Николай не приедет этим поездом? Как она будет выглядеть в глазах Юли?

Недавняя ссора все еще не забылась. Девочки повернулись друг к другу спинами и стали смотреть в противоположные концы перрона. Прошло еще несколько минут. Стало ясно, что Ник уже не появится.

– Может, мы его проглядели и он прошел мимо? – произнесла Марина, сама не веря своим словам.

Юля молчала, не поворачиваясь к подруге. Марина уже готова была разразиться слезами, как вдруг над ее ухом раздался знакомый голос:

– Все ждете?

– Ник! – в один голос закричали девочки, бросившись ему на шею.

– А мы уже думали, что ты не приедешь! – лепетала Марина, крепко обнимая Николая.

– Ты что, решил над нами посмеяться? – спросила Юля, безуспешно пытаясь казаться рассерженной.

– Ну да! – с лучезарной улыбкой ответил Ник, расцеловав поочередно обеих. – Я вас увидел, еще когда наш поезд к перрону подъезжал. И спрятался.

– Ничего себе шуточки! – возмутилась Марина. – Мы тут стоим переживаем, а он от нас прячется.

– Это я вам отомстил, – ответил братец со смехом.

– За что? – не поняла Марина.

– А как вы меня разыграли, когда я к вам на дачу приехал? Вспомнили?

Девочки расхохотались, припомнив бабушкин розыгрыш.

– То-то же! – торжествующе провозгласил Ник. – Теперь мы квиты и больше никогда не будем друг друга разыгрывать, идет?

– Неужели ты обиделся? – изумилась Марина.

– А нам показалось, что тебе было весело, – добавила Юля, слегка покраснев.

– Весело-то весело, да дураком себя чувствовать не особенно приятно, – ответил Николай. – Вот уж не думали, не гадали, что ты такой чувствительный!

– Теперь знайте! – шутливо-назидательным тоном проговорил Ник, погрозив девочкам пальцем.

Троица дружно рассмеялась, и все неясности остались позади. Этим же вечером они отправились на дачу отдыхать, загорать и купаться в пруду.

Двадцать пятого июня должен был состояться второй отборочный тур. Марина и Юля ждали этого дня с не меньшим нетерпением, чем сам Николай. Юля больше не возобновляла попыток переубедить его. Лишь однажды она подсунула ему распечатанные в Интернет-кафе статьи. Николай просмотрел их и положил на место, ничего не сказав. Юля поняла, что если уж ей не удалось убедить этими статьями Марину, то с ее братом это и подавно не получится.

«Значит, нужно найти какой-нибудь другой выход», – решила Юля и стала размышлять, что бы ей такое придумать.

Но в голову, как назло, ничего не приходило.

Возвращение Ника обрадовало Юлю и подняло ей настроение, но она не забывала о своем разговоре с Александром Ивановичем. Юля знала, что папа все еще ждет от нее ответа и рано или поздно она должна будет его дать.

По мере того как проходило время и первое тягостное впечатление мало—помалу изглаживал ось из ее памяти, Юля яснее начала понимать, какое у нее сложилось отношение к профессии врача. Александр Иванович не раз повторял Юле, что если она не чувствует себя готовой к такой стезе, то в этом нет никакого малодушия.

– Напротив, – говорил папа, – это будет честно, а стало быть, мужественно.

Юля старалась быть честной. Сначала ей это не удавалось, и она сильно переживала. Но со временем она начала признаваться самой себе, что эта стезя действительно не для нее. В первый раз, когда такая мысль пришла ей в голову, Юля постаралась отогнать ее, стала убеждать себя, что на самом деле она вполне способна стать настоящим врачом.

«Вот пройдет еще немного времени, – говорила себе Юля, – я успокоюсь, мне будет не так страшно, как в начале, и тогда я почувствую то, о чем говорил папа, – желание помогать людям, превозмогая жалость к ним и боль от вида их страданий».

Но время шло, а облегчения все не было. По-прежнему при каждом воспоминании о посещении больницы, особенно ожогового отделения, у Юли так же мучительно сжималось сердце, комок подступал к сердцу. А когда ее внутреннему взору представало зрелище обезображенных тяжелыми ожогами человеческих тел, Юле становилось дурно. Наконец она окончательно убедилась, что не выдержала испытания. Юле было очень стыдно признаться в этом Александру Ивановичу. Она знала: папа не осудит, не упрекнет ее, а может, еще и похвалит за честность, но легче от этого не становилось.

Николай видел, что с Юлей творится что-то неладное, но как чуткий человек сразу понял – эти проблемы касаются только ее одной. Марина в нескольких словах рассказала ему суть дела.

– Может, хоть тебе удастся ее образумить, сказала она, – Юля в последнее время ходит сама не своя.

Ник покачал головой.

– А чем тут поможешь? – произнес он, разведя руками и пожимая плечами. – Она сама с собой советоваться должна. Тут дело такое, что никакие советы со стороны не нужны – навредят только.