Пришли и наши соседи, в том числе и моя первая «подружка». За это время она явно подурнела. Она сразу начала причитать, что все еще любит меня и хочет, чтобы мы поженились. Мадонна и все остальные (за исключением отца и Джоан) безумно веселились. Девушка и не подозревала, что я — гей. Тогда об этом не знали и отец с мачехой.

Отец изо всех сил старался, чтобы нам было хорошо. Мы играли в волейбол, ели, болтали о прежних временах, но я знал, что мы с Мадонной чувствуем одно и то же: для нас прошлое осталось в прошлом. Мы уже не могли стать прежними и делать вид, что нам интересно в детской песочнице и в моем доме на дереве. Все изменилось.

А тем временем Дэнни ушел от Фьоруччи, и мы стали жить на мое жалованье. За это турне я получил около пятидесяти тысяч долларов. И Дэнни пришлось примириться с тем, что я снова работаю на Мадонну. 6 августа мы с ним отправились на премьеру фильма «Кто эта девушка?», в котором Мадонна играла бывшую преступницу Никки Финн.

В винтажном платье в стиле Мэрилин Монро, расшитом золотым стеклярусом, Мадонна выглядела превосходно. На Таймс-сквер ее приветствовали более десяти тысяч поклонников. Перед входом в кинотеатр Мадонна сказала несколько слов собравшимся (для этой цели специально подготовили микрофон). «Удивительные шутки играет с нами жизнь, — сказала она. — Десять лет назад я впервые приехала в Нью-Йорк и не знала здесь ни единой души. Я попросила таксиста привезти меня сюда, на Таймс-сквер. Я была охвачена страхом и благоговением. И вот я снова здесь и смотрю на вас. И я снова испытываю благоговение. Спасибо всем вам. Надеюсь, вам понравится фильм».

Я почти физически ощущал гордость Мадонны. Сколь бы надуманным ни был ее рассказ о приезде в Нью-Йорк, по сути дела так оно и было. Мадонна заслужила право гордиться своими достижениями. В конце концов, кто еще мог бы перекрыть движение на Таймс-сквер в час пик? Она стала настоящей звездой и обладала колоссальной властью над людьми.

Входя в кинотеатр, она была счастлива. А на выходе не очень.

Пошловатая эксцентричная комедия была ужасна, но Мадонна поняла это слишком поздно. В зале собрались друзья и коллеги. Все вежливо смеялись там, где это было положено. Но мне было трудно к ним присоединиться. Даже Мадонна должна была понять очевидное и признать, что фильм стал очередным провалом.

Мадонна никогда не спрашивала моего совета, стоит ли ей сниматься в том или ином фильме. Мне стало ясно, что она не обращалась за советом ни к кому из своих помощников — ни к Фредди, ни к Лиз, ни к Сеймуру. В кино она все решала сама. Успеха в музыкальном бизнесе она достигла благодаря колоссальной уверенности в себе и почти безумному оптимизму. Она не допускала и мысли о возможной неудаче. Теперь же она штурмовала кинематографический Олимп, не имея ни малейшего представления о своих актерских способностях и тех ролях, с какими могла бы справиться.

Она считала себя современной Джуди Холлидэй, но не понимала, что Джуди была настоящей комической актрисой, обладательницей «Оскара» за роль в фильме «Рожденная вчера» (вариант «Уроки любви»). Мадонне это было не дано. Ее ничему не научил «Шанхайский сюрприз». Впрочем, и провал очередного фильма вряд ли мог заставить ее отступить и трезво оценить свои актерские способности или отсутствие таковых.

Американская часть турне закончилась 9 августа на стадионе «Джайнтс» в Ист-Резерфорде, штат Нью-Джерси. В турне «The Virgin Tour» мы положили начало традиции. В последний вечер турне мы подшучивали над одним из участников. Я решил, что подшучу над Мадонной. Надевая на нее испанскую юбку и болеро, я засунул в ее шорты кончик рулона туалетной бумаги. И она пошла на сцену, разматывая ее. Только услышав смех музыкантов и танцовщиков, она поняла, что происходит, и выбросила бумагу, прежде чем ее увидели зрители. Мадонна не разговаривала со мной два дня, и я не могу винить ее за это.

На заключительный концерт в Америке пришли многие мои друзья. Но мне не хотелось, чтобы они узнали, что я простой костюмер, а вовсе не личный помощник сестры, как я всегда говорил. Во время одной сцены Мадонна бросала перчатку в оркестровую яму, а я должен был найти ее и подать ей. Я всячески прятал лицо, чтобы друзья меня не узнали. Не самый лучший этап моей жизни — все же работа костюмером у собственной сестры была довольно унизительной. Взрослому мужчине не подобало заниматься чем-то подобным. Мне не хотелось объявлять всему миру о том, что я костюмер. Но не подумайте, что мне не нравилась моя работа. Я чувствовал себя участником большого творческого дела. У меня была возможность путешествовать. И самое главное — я мог помогать своей сестре.

Европейская часть турне началась 15 августа концертом в английском городе Лидсе. Затем нам предстояли три концерта на лондонском стадионе «Уэмбли». Все билеты были давным-давно распроданы. Аншлаги были во Франкфурте и Роттердаме.

28 августа в Париже Мадонна передала Жаку Шираку чек на восемьдесят пять тысяч долларов в пользу французского Фонда по борьбе со СПИДом. 31 августа в парке Со на концерте Мадонны собрались 130 тысяч фанатов. На концерт и обратно в отель нас сопровождал полицейский эскорт. Увидев тех, кто собрался в тот вечер на шоу, я не мог поверить, что все эти люди пришли, чтобы увидеть мою сестру.

Шон остался далеким воспоминанием. В Италии, когда мы отправлялись на утреннюю пробежку, перед нами ехали три машины, за нами еще пять, и не меньше пятидесяти поклонников и репортеров бежали за ними. Как было бы здорово спокойно побегать по древним улицам Рима, не превращая это занятие в настоящий цирк! А самое ужасное заключалось в том, что нам приходилось дышать выхлопными газами автомобилей, которые ехали перед нами.

Мы с Мадонной представляли, как бы отнесся к подобной ситуации Шон. Скорее всего, он попытался бы убить всех, кто находился в поле зрения. Это нас невероятно забавляло. Я же, вместо того чтобы наставлять на них пистолет, просто подходил к ним и просил держаться подальше. К моим просьбам всегда прислушивались. Мы с Мадонной спокойно продолжали утреннюю пробежку. Мы оба давно смирились с тем, что репортеры и фанаты являются неотъемлемой частью нашей жизни. Кроме того, мы оба ценили внимание и не скрывали этого.