И прежде, чем я успел что-либо сказать, он вышел и захлопнул за собою дверь.

Я обернулся к жене.

Она стояла в середине комнаты, выпрямившись, прижав одну руку к груди, а вторую, опущенную, сжав в кулак. Сейчас она выглядела так же, как в Уэйноке, в самый первый вечер.

— Сударыня, — негромко позвал я ее.

Она повернулась ко мне.

— Неужто вы думали, — проговорила она ровным голосом, — неужто вы думали, что я соглашусь ступить на этот корабль... на этот корабль, что стоит сейчас на реке? Один корабль привез меня сюда для постыдного дела, но другой не увезет для дел еще более постыдных.

Она отняла руку от груди, и в ней блеснул маленький кинжал, который я дал ей в тот первый вечер. Она положила его на стол и накрыла рукой.

— Выбор за вами, сэр.

Я подошел к двери и выглянул наружу.

— Шальная сегодня выдалась ночь, — сказал я. — Я предлагаю вам такую же шальную затею. Свяжите в узел самую теплую свою одежду и завернитесь в плащ. Вы возьмете с собой Анджелу?

— Нет, — ответила она. — Я не хочу, чтобы на моей совести была еще и ее жизнь.

Она убрала руку с кинжала, и по ее побледневшим щекам покатились слезы.

— Вы делаете это, чтобы защитить мою честь, сэр, — промолвила она. — Я знаю, что прошу вас пойти на смерть.

Я не мог смотреть, как она плачет, и потому ответил нарочито резко:

— Я ведь вам уже говорил, что ваша честь — это моя честь. Неужто вы думаете, что завтра ночью я смог бы спокойно заснуть в трюме «Санта-Тересы», зная, что в это время моя жена ужинает с лордом Карнэлом?

Я пересек комнату, чтобы взять с полки пистолеты. Когда я проходил мимо нее, она схватила мою руку обеими руками и, наклонившись, прижалась к ней губами.

— Вы были ко мне очень добры, — прошептала она. — Прошу вас, не считайте меня неблагодарной.

Пять минут спустя она вышла из своей спальни в плаще с поднятым капюшоном, держа в руке узелок с одеждой. Я потушил факелы и отворил дверь. Переступив порог мы, повинуясь единому чувству, остановились и оглянулись назад, на теплую, освещенную камином комнату. Потом я тихо затворил дверь, и мы вышли в ночь.

Глава XIX

В которой к нам присоединяются неожиданные попутчики

Ветер, дувший до сих пор неистовыми порывами, выровнялся и набрал еще большую силу. Но небу неслись тяжелые низкие тучи, сосны гнулись и скрипели, река торопливо несла свои воды прочь — казалось, сама земля стала беглянкой, спешащей во весь дух к океану. С дальней стороны перешейка доносился протяжный вой волков, в роще за церковью рычала пума. Лежащий перед нами город был темен и недвижим, как могила; из сада, по которому мы шли, нельзя было видеть огни в доме губернатора.

— Я понесу ваш узел, сударыня, — сказал кто-то позади нас. Это был голос пастора, сам он уже стоял рядом с нами.

Секунду помешкав, я со смехом ответил:

— Мы отправляемся не на увеселительную прогулку, дорогой Спэрроу. В гостиной сейчас тепло, топится камин. В такую ветреную ночь вашему преподобию лучше всего вернуться туда.

Однако, вместо того чтобы уйти, он забрал у мистрис Перси ее узел.

— Послушайте, преподобный сэр, мы больше не принадлежим к вашей пастве, — сказал я уже с некоторым раздражением. — Мы переселяемся в другой приход. Мы сердечно благодарим вас за гостеприимство и желаем спокойной ночи.

Говоря, я попытался отобрать у него узел, но он засунул его под мышку и, обогнав нас, отпер садовую калитку.

— Я, кажется, забыл вам сказать, — заметил он, — что достопочтенный мастер Бак уже оправился от малярии и завтра возвращается в город. Так что в его доме и церкви я больше не хозяин, и у меня нет ни прихода, ни паствы. И общем, я теперь человек вольный и могу делать что хочу. Вы позволите мне отправиться с вами, сударыня? В пути вам могут повстречаться драконы, а двое защитников уберегут от них принцессу лучше, чем один. Капитан Перси, вы возьмете меня к себе оруженосцем?

Он протянул мне свою огромную ручищу, и я, мгновение поколебавшись, пожал ее.

Мы вышли из сада и свернули в переулок.

— Стало быть, вы выбрали не лес, а реку? — тихо спросил он.

— Да, — отвечал я. — Думаю, из двух зол это меньшее.

— А где вы возьмете лодку?

— Моя лодка привязана к сваям заброшенной пристани.

— Но ведь у вас нет с собой ни провизии, ни воды.

— И то и другое в лодке. Я перенес туда все необходимое неделю назад.

Спэрроу рассмеялся, мистрис Перси удивленно вскрикнула. Переулок, которым мы шли, был параллелен улице, где стояла гостиница; в пятидесяти ярдах от гостиницы он круто сворачивал к реке. Мы двигались молча и осторожно, чтобы не привлечь внимания какого-нибудь запоздалого прохожего и не нарваться на городскую стражу. Окна в гостинице были темны, только одно, на верхнем этаже, слабо светилось. После поворота к реке по сторонам уже не было видно домов, они уступили место соснам и густым зарослям сумаха. Я взял жену за руку и ускорил шаг. В сотне ярдов от нас дорога упиралась в старую заброшенную пристань; дальше текла река, темная и неспокойная. Спэрроу тронул меня за локоть и прошептал: