— Вы подсмеиваетесь надо мной?

— Упаси бог. Да и настроение не то.

— Мы обсуждали Устинова…

— Обсуждали? Нет. Беседовали. Я уверен, что Константин Иннокентьевич абсолютно честный человек.

— И был таким?

— Разве честным можно быть время от времени? Нет, вы напрасно так увлеченно расспрашиваете об Устинове. Повторяю: я не о нем думал. Скорее я думал о Кранце… о Живых… вообще о людях, которых мы судим по букве закона, а не по высшей справедливости. Мне кажется, что вы увлеклись делом, а оно уже исчерпало себя, закончилось.

— Не понимаю.

— Погиб Кранц. Вряд ли мы узнаем почему. Его судьба пересеклась с судьбой Живых. Ныне мертвого, простите неуместный каламбур. И Живых покарала сила справедливости… или случая, как вам угодно, В лице Вадима Зайцева.

— Вы уверены?

— Да. Хотя уверенность пришла не сразу. Но теперь уверен. Зайцев ограбил сейф, и он же расправился с Живых, боюсь, что с помощью моем машины. Кстати, это единственное, что может объяснить бегство Дианы Тимофеевны. Разумеется, он воспользовался машиной без ее согласия, но она испугалась, что не сможет доказать этого, и решила скрыться. Наивно, конечно.

— Кто же расправился с Зайцевым?

— Он сам.

— Самоубийство?

— Скорее несчастный случай.

— Но вы думали иначе!

— Да, я думал иначе. Я не знал тогда, что он эпилептик.

— Эпилептик?

Филин кивнул:

— Мне сказала Диана Тимофеевна. И это многое объясняет. Однако вы совсем протрезвели, а нас ждет еще кофе с ликером.

Устинов должен был прийти с минуты на минуту, а Мазин все еще думал о вчерашней беседе с Филиным.

«Не гоняемся ли мы за призраками? Драма кончилась, актеры перебиты, как в шекспировской трагедии. Поставить точку? Но сколько пробелов в этой будто бы реальной картине! Во–первых, где деньги и маленький чемоданчик, который видела соседка? Зайцев сел в машину с человеком в кепке. Кто этот человек? Где простились они с Зайцевым? Нет, человек в кепке — не просто пробел в картине, это нечто, опрокидывающее всю картину. Он мог появиться у Зайцева на рассвете случайно. Однако они должны были хорошо знать друг друга, чтобы Зайцев, бросив собирать вещи, сел в машину и поехал… Куда, кстати, он поехал на похищенной машине? Да и похищена ли она? Может быть, он взял «Волгу» по доброму согласию Дианы и отправился за чемоданом? А ночь они провели на даче. Тогда многое проясняется. Например, неосторожность Зайцева, оставившего на улице угнанную машину.

Итак, Зайцев собирался взять вещи и ехать за Дианой. Но он бросил все на кровати и уехал с неизвестным в кепке. Куда он отвез неизвестного? Почему свалился в карьер в стороне, противоположной Дачному поселку? Почему он вообще свалился? Филин считает, что несчастный случай. Эпилептик. Это нужно проверить. Он свалился, возвращаясь в город. Откуда? А чемоданчик? Взял ли его незнакомец? Неужели это был Устинов?

Филин наверняка говорил вначале о нем. Что он знает об Устинове? Может быть, не знает, а только подозревает? Так как же вести себя с Устиновым? Намекнуть на прошлое или ограничиться настоящим? Нет, припереть к стенке можно фактами, а не домыслами или намеками! О прошлом говорить рано. Нужно собрать более солидный материал, подготовить его для заключительного залпа».

— Разрешите, Игорь Николаевич?

— Пожалуйста, я жду вас.

Главбух дышал тяжеловато, но нельзя было понять, волнение это или естественная усталость немолодого и грузного человека.

— Лестницы у вас крутые.

— Старое здание, этажи высокие.

«Нет, он не волнуется».

На Устинове был темный поношенный костюм, серая рубашка и одноцветный галстук. Игорь заметил, что ногти на его коротких пальцах аккуратно подстрижены, да и весь он выглядит чистым, от поблескивающих носков ботинок до розоватой, гладко выбритой головы.

— Чем могу служить?

Устинов сел напротив Мазина и смотрел спокойно и выжидательно.

— Я хочу предупредить, что ответы ваши будут записаны, и вам придется подписать протокол. Поэтому…

— Значит, допрос по всем правилам? В чем же вы нашли меня виноватым?

— Константин Иннокентьевич, виновным человека может признать только суд, а следствие выясняет…

— Я уже немало вам рассказывал.

— Возникли новые обстоятельства.

— Пожалуйста, спрашивайте.

— Когда вы в последний раз видели Вадима Зайцева?

Устинов подумал:

— Число не могу сразу вспомнить.

— Где это произошло?

И снова Устинов помедлил:

— Я приходил к нему домой.

Мазин, державший руку в ящике стола, разжал пальцы. Мундштук ударился о дно ящика.

— Это было за день до того, как Вадим исчез. На другой день нам сообщили, что он взял бюллетень.

— Следовательно, в воскресенье?

— Выходит, в воскресенье.