— Метод холодной сварки — один из самых новых, — рас

сказывал Ольмин.
– — Он изобретен приблизительно две тысячи

лет назад. Здесь нет ни противоречия, ни парадокса. Древние

кельты открыли показавшийся им очень легким способ соеди

нения металлов: нужно лишь отшлифовать золотые пластинки

и накрепко прижать одну к другой. Металл прочно соединял

ся. Через две тысячи лет стало известно, что это замечатель

ное свойство обязано особенностям атомной структуры мате

риалов.

Поверхность металла — .своеобразный магнит. Ее атомы притягивают посторонние молекулы, оказавшиеся в их силовом поле. Молекулы азота, кислорода, воды, влекомые электрическим полем атомов, так утрамбовываются этим полем, что давление в тоненьком пограничном газовом слое доходит до тысяч атмосфер. Газовая броня — одно из главных препятствий для сварки.

Из эпохи поздней бронзы до нас дошли круглые золотые коробочки, хранящиеся ныне в Ирландском национальном музее в Дублине. Эксперты нашли на этих золотых реликвиях несомненные следы сварки. Быть может, справедливо было бы выдать патент на холодную сварку их гениальным создателям?

— Вряд ли, — сказал Ольмин и продолжил мысль.

Впервые сварка была применена, вероятно, при изготовлении

глиняных сосудов. Влажная глина, воск, парафин, смолы, пластмассы — все это легко склеивается.

Донный поглотитель тепла — это не керамическая безде

лушка. — сказал я.

Вы внимательны к деталям, — заметил он, не догадыва

ясь, по-видимому, о подлинной причине моего внимания, но в

его замечании мне почудился подтекст. Снова Аира?

Меня не покидало ощущение, что я переступил грань дозволенного. Не надо бы мне вмешиваться в историю с Аирой здесь, у Ольмина. Какой прок от моего праздного рассказа о ней? Ведь знал же, знал, что он знаком с Ириной... с Аирой. Если Ольмин ни слова не сказал мне в ответ, значит, считал лишним... меня. «Пора быть умнее, Глеб, — подумал я. — И сдержаннее. Давно пора».

И я с преувеличенным старанием вникал в дело. (Сварка на холоде любит чистые слои металла, без окислов, без малейших следов жира, влаги и адсорбированных, «прилипших» молекул газов. Под большим давлением поверхностный слой металла разрушается и частично растекается. Обнажаются, выходят на поверхность чистые, так называемые ювенильные слои. В местах их контакта и получается соединение. Если, сдавливая две пластины, одновременно передвигать одну относительно

35

другой, то выступы, на которых происходит их действительное соприкосновение, разрушатся. Поверхностный слой исчезает быстрее, чем от одного лишь давления, — начинается сварка сдвигом, как ее сейчас называют. Она требует давлений во много раз меньших, чем обычная холодная сварка...)

И я видел, как механические руки гигантов киберов делали все это, составляя грандиозное сооружение из труб, лент и металлических шаров-накопителей. Один нз киберов погиб. Я видел на экране, как подкосились его механические ноги от непомерной нагрузки и он рухнул вниз, па самое дно тоннеля, а сверху обрушилась целая секция, смяв блестящий кожух кн-бера п прозрачный ксиролевый купол программного управления. Это было за три дня до катастрофы. Именно с этого дня перешли почти исключительно па сварку сдвигом. Нагрузки уменьшились, но возникла опасность вибраций, на которую сначала не обратили внимания.

4В это время над Землей, на высоте тридцати тысяч километров, заканчивали монтаж колец дополнительных отражателей. Там парили в. невесомости почти разумные электрические существа, и я успел к ним в гости. Незадолго до катастрофы.

КАТАСТРОФА

Вечером накануне катастрофы ионолет доставил меня с орбиты на одну из станций Приозерья.

Проснулся я рано и сразу же вылетел на Берег Солнца. В дороге узнал о случившемся.

— Обрушился свод третьего, тоннеля, — лаконично* известили меня.

Я знал, чего стоило проложить под морским .дном этот третий тоннель. Там сплошные скалы, едва прикрытые осадочными породами. Подходы к тоннелю начинались у линии старых металлургических бассейнов, где после прилива скапливалась морская вода — потом она постепенно вытекала сквозь фильтры, собиравшие уран, золото, платину, мышьяк. На месте одного из бассейнов и была создана площадка.

Отсюда стартовал тоннель два года назад. Его жерло было похоже на кратер вулкана, я помню старые фото. Он шел наклонно вниз, пробивая себе путь через шельфовый участок, а выходная его чаша могла бы поглотить без остатка небольшой остров, вздумай он. опуститься на дно как сказочный град Китеж.

И вот стряслось... Настоящая беда... Что станется с проект том, если тоннель будет затоплен? Насколько задержится строительство?. Я теперь болел не только за судьбу проекта. Но еще и за Ольмина. И еще за одного человека, ждавшего завершения работы с нетерпением... за Аиру.

Каждые пять минут я включал экран и старался хотя бы угадать контуры сооружения, спрятанного так глубоко, что проникающее излучение передатчиков едва достигало нижних горизонтов. По этой смутной картине только и можно было понять, что водопад расширял свое русло, целая река устремилась внутрь тоннеля и поток набирал силу на глазах. Я на-