,Дно постепенно опускалось. Подо мной был шельф. Эль шел так низко над грунтом, что за ним поднималось облачко мути. Испуганно шарахались рыбы. Один раз я попал в самый центр скопления кальмаров. Они нехотя уступили мне дорогу.

Меня засекли с берега. На экране я увидел усталое, злое лицо Телегина. Я не сразу узнал его.

Возвращайтесь! — приказал он. — Вы вошли в опасную

зону.

Я знаю, — сказал я мягко и выключил экран.

Я не хотел, чтобы затянувшееся объяснение отрывало его от дела. А возвратиться я не мог. Через несколько минут я вывел эль к «черепашьему» стаду.

Вблизи все выглядело не так, как на экране. Вокруг моего эля море кипело. Со дна вырывались пузыри, это напоминало извержение. «Черепахи» подпрыгивали над кипевшим дном. Одна из них задела эль, и я услышал глухой скрип ее лапы, сминавшей обшивку. Я поспешил отойти в сторону. За приборной доской

38

показалась прозрачная дрожащая струйка воды, она прилипала к стенке и бежала под ноги.

В этот момент я увидел почти фантастическую картину. По дну двигалась махина бульдозера. Перед ним вырастала гора песка. Вот бульдозер влез на холм, и струи воздуха стали разбрасывать его добычу. Камни уносились как песчинки и падали на дно в ста метрах от бушевавшего подводного кратера. Но автомат упрямо вел пятисоттонную машину прямо туда... Вырвалось огромное серебристое облако, среди воздушных масс мелькнули доски, металлические листы, обрывки кабелей.

Через минуту я увидел; как бульдозер покачнулся, его плоский

нос приподнялся, замер и вдруг пошел, пошел... выше, выше...

Машина опрокинулась. Гусеницы продолжали яростно двигаться,

точно неведомое чудовище отбивалось от врагов. Тревожно зами

гали его красные глаза. Подплыли две «черепахи» и попытались

приподнять бульдозер. Тщетно. Им не удалось даже пошевель

нуть его массивное тело.

Несколько минут «черепахи» кружились вокруг — медленно и бестолково. Потом удалились.

Как зачарованный смотрел я на это столпотворение. Изредка то здесь, то там мелькали лучи прожекторов, их свет вырывал из тьмы механические лапы «черепах», тускло отсвечивающие панцири, их ношу — прямоугольные бетонные блоки, за которыми они поодаль от меня опускались на дно. Там стоял гул. Это с транспорта бетон сбрасывали прямо в воду.

Один раз я с удивлением заметил рядом полосатую рыбину. Она попала в луч прожектора и заметалась. На ее боку я рассмотрел бело-розовую царапину. Рыба попала под фонтан пузырей. Ее подхватило, перевернуло и бросило вверх.

В ста метрах от моего эля появился водолаз. Он был в легком серебристом костюме, снимающем давление. В рукава его встроены искусственные мышцы, но, несмотря на это, человек выглядел стройным, даже изящным среди неуклюжих созданий, подвластных его воле. Я медленно приближался к нему. Это был Карин. Он как-то странно замахал руками. Я не понял. Эль плыл к нему. И тут подо мной стало подниматься дно. На моих глазах рос холм.

У подножия его стоял Карин и махал руками, словно пытался оттолкнуть меня вместе с элем.

. Эль качнуло. С вершины холма сорвались грохочущие струи воздуха. Меня выкинуло из сиденья, и я покатился к дверце. За стеклом — серая мгла, перемежаемая вспышками прожекторов. Гигантские пузыри хлопали и бурлили, как в кипятке, Обшивка дрожала. Я держался за ручку и ждал того главного удара, который должен был неминуемо последовать, окажись эль над самой вершиной холма. И он последовал. Эль подскочил вверх сразу метров на двадцать. Я покатился по боковой стенке кабины, потойу что эль перевернуло и смяло. Между краями дверцы и обшивкой образовалась широкая щель, в которую хлынул поток.

Я успел удивиться, что машина сравнительно медленно наполнялась водой и что я сам еще цел. Надежды на автоматику больше не было, в я быстро соображал, что делать: ложиться на грунт под защиту неуклюжих, но надежных «черепах», которые

39

как-нибудь, наверное, вызволили бы меня, или попытаться всплыть. Я бы выбрался из машины сам, без посторонней помощи, если бы удалось достичь глубины в пятнадцать метров. Мне даже не понадобился бы костюм.

Я подтянулся к панели управления, дал полньгй ход. Эль всплывал. Двигатель еще работал.

С каждой секундой глубина уменьшалась... Но и кабина все быстрее наполнялась водой. Машину швыряло и крутило, как в водовороте. Теперь я, пожалуй, не смог бы даже разыскать спасательный костюм, не то что надеть его.

Я знал: должен наступить такой момент, когда, преодолевая давление воды, я открою дверцу и, уцепившись за ввод наружной антенны, поплыву к солнцу.

«Быстрее, — торопил я машину, — вверх, вверх!» Вот сейчас досчитаю до тридцати и дерну ручку, подумал я, раньше нельзя — раздавит. Один, два... восемь... шестнадцать... Я сделал последний вдох. Воздух вышел из эля, и только под золотистым пластиковым сводом остался небольшой пузырь, но я не мог бы до него дотянуться.