Хочешь удержать равновесие - выбери точку и зацепись за неё взглядом. Хочешь идти прямо, не петляя, - выбери точку и зацепись за неё глазами. Шерлок выбрал своей точкой устойчивости Джона, во-первых, потому что иначе не мыслил, во-вторых, потому, что иначе и быть не могло.

Второй постоянной его жизни был Майкрофт, но это было постоянство зазеркалья, приближения к предмету, от которого бежишь. «Нет, - бормотал беглый детектив, выбираясь из очередной передряги, - я и в этот раз сам справлюсь».

Находились люди, по тем или иным причинам прикрывавшие ему спину, но никто из них не брал так дорого, как Майкрофт, и никто не клал так истово свою жизнь на алтарь, как Джон.

Начало очередного лета застало Шерлока на берегу моря в отеле, считавшемся здесь фешенебельным, но западнее потянувшим бы едва ли на три звезды. Человек Морана прибывал решить накопившиеся вопросы, и детектив собирался устроить к его приезду небольшую заварушку. В один из дней он проник в отель под видом отдыхающего, используя минимум одежды и грима, из оружия имея при себе только руки, ноги и остро отточенный ум.

Как обычно, в таком виде он не остался без женского внимания. Последней в этот день девушкой оказалась Людмила Дьяченко, бывшая соседка по Бейкер-стрит. По-английски она говорила с едва заметным акцентом. Стоило обратить внимание на парня, с которым она только что поругалась, но расстояние и тёмные линзы несколько мешали. Кажется, Шерлок сталкивался с этим человеком раньше. А пока двое заочных знакомцев разыграли как по нотам сцену ухаживания в шаге от красного, разгневанного Марио Гоцци, оравшего в мобильник заварушка начиналась.

С парнем Людмилы, вернее, с его кулаками, Шерлок познакомился минутой позже.

Шерлок очнулся в тёмном, тесном, душном и холодном месте, скрюченным в три погибели. Это было похоже на старинный ларь для муки, с каменными стенками и полом и толстой деревянной крышкой. Отодвинуться от стенок, тянувших тепло из тела, не было никакой возможности, изменить позу получалось только слегка. Ни распрямить до конца спину, подогнув колени, ни выпрямить ноги, согнувшись, ни повернуться с боку на спину, не удавалось. Свет и воздух едва просачивались в щели, это Шерлок заметил, подавив первый приступ паники. Видимо, сунули его сюда недавно, зная, что действие лекарств проходит он ещё не успел замёрзнуть, тело не затекло, всё это только предстояло, а вот мочевой пузырь уже давал о себе знать. Ни верёвок, ни кляпа не было. Детектив толкнул крышку рукой, плечом, сильнее, ещё сильнее, та не поддавалась.

Снаружи играла негромкая, лёгкая музыка, слышались голоса, но разобрать их было невозможно.

Шерлок прикинул, стоит ли звать на помощь. Возможно, чем дольше его оставят в покое, тем лучше. Он прикинул, кто бы и по какой причине мог захватить его в плен. Увы, на этой войне было слишком много сторон, слишком много пересекающихся интересов. Русская мафия Дьяченко могла работать на кого угодно. Её «парень» - тоже, и не факт, что они знали всё друг о друге. Для начала следовало уйти в несознанку, пусть сами всё расскажут. А как правильно начали, классическая пытка неизвестностью и тесное помещение… Дальние чердаки чертогов разума были забиты самой разнообразной информацией, попадавшейся под руку, в том числе, как вести себя во время похищения, заключения, допроса, пыток… Кто предупреждён, тот вооружён, и при их с Майкрофтом образе жизни - совсем не лишнее знание. Шерлока передёрнуло. Ему совсем не хотелось познать отличия теории и практики в данном вопросе.

Темнота сгущалась, видимо, садилось солнце, или уходило на другую сторону. От скуки ощущения в теле обострялись. Щиколотка зачесалась, но дотянуться до неё в этой тесноте не представлялось возможным. Мышцы ныли от неподвижности, всё время хотелось потянуться. И в туалет хотелось всё больше. Детектив оттёр с верхней губы засохшую кровь из разбитого носа. Зубы целы, нос распух, на скуле, видимо, синяк. Щетина начала колоться. Значит, всё-таки закат.

Дом жил своей жизнью. Хлопали двери, стучали шаги, звенела посуда. Детектив прикинул объём помещения, его содержимое, рост, вес и пол обитателей. Трое мужчин и одна женщина. Дьяченко, её дружок и два добрых самаритянина, разнявших драку

Очень хотелось пить, последствия транквилизатора. Шерлок подумал, что умение обходиться без сна и пищи долгое время может очень даже пригодиться в ближайшие дни. Из мемуаров одного путешественника, читанных в детстве, он помнил, что можно обмануть себя, посасывая пуговицу или камушек, но из подручных средств оказались только собственные пальцы. Тут Шерлок припомнил ещё кое-что. Собрав волю в кулак, он прокусил палец, наугад в темноте вывел SH в том углу, куда, по его подсчётам, будет падать меньше всего света, где надпись скорее всего не сразу обнаружат. Потом, как ребёнок, свернувшийся калачиком и посасывающий палец, принялся, отвлекая себя, строить планы на будущее. Не на ближайшее, это были бы опасные и тревожные мысли, нет. Детектив попытался представить, куда вырулят разборки местных банд без его корректировки. Выходило, что отсутствовать стоит не более трёх дней, но ему и самому хотелось бы убраться отсюда как можно раньше.

К утру Шерлок впал в странное состояние между сном и явью. Когда крышку откинули и попытались поставить его на ноги, тело отказалось повиноваться, а занемевший, «перехотевший» мочевой пузырь отозвался резкой болью.

– Доброе утро, мистер Холмс, сэр, не желаете ли чашечку кофе и тост с джемом в постель Или предпочтёте яичницу с беконом - издевательски обратился к нему вчерашний кавалер Дьяченко. Кто-то из его помощников за подмышки удерживал Шерлока в вертикальном положении. Вот теперь детектив его вспомнил. Сволочь, поднявшая руку на миссис Хадсон. Другие агенты звали его Чак. Тогда он работал на ЦРУ, но времена меняются, подождём делать выводы.