Я слушала друга в пол уха. Двое в фонтане, одетые в нежного цвета неба наряды, с красивыми венками из цветов и пожелтевшей листвы на головах, ходили по воде вокруг статуи великой богини матери. Затем девушка склонилась и бережно омыла ноги молодого человека, в то время как пожилые женщины с рушниками в руках завели грустную песню. Исполнив её, смолкли, дав слово юноше:

" Пойдём со мною,

Дай ноги твои омою.

От пыли тернистых дорог,

От горя, боли, тревог.

Нас ждёт долгий путь,

С которого не свернуть.

Тот путь - наша судьба.

Мы пойдём, в руке рука.

Я тебя в наш дом приведу,

К огню тебя подведу.

И навеки тебе подарю

Тебе одной (одному), жизнь свою"

Девушка повторила вслед за ним эти слова. Молитва-клятва брачующихся о чём-то мне напомнила...

Озноб после холодной воды тёмного озера. Шатёр советника, ведро с горячей водой. Руки, стягивающие с меня сапоги...

Парень тоже омыл ноги девушки. Темноволосая женщина в белом подала молодым красивую чашу, которую они поднесли к фонтану. Зачерпнув немного воды новобрачные по очереди отпили из сосуда. Толпа ликовала, а двое в фонтане целовались.

Я тем временем погрузилась в не такое далекое прошедшее.

Серебренный кубок, плещущаяся в нём Черногорка и Тай, который среди ночи растолкал меня, требуя повторить за ним какой-то стишок. Там, вроде, то же было что-то о дороге, о пути и судьбе...

– Ё!
– сорвалось с моих губ, и я чуть не ухнула с лошади.
– Тай!

Но король меня подло игнорировал. Пригнув голову, пустил коня вскачь, чтобы сбежать от объяснений. Догнать его я не успела. А в замке на мои расспросы он ответил, что слишком занят. Потом два с лишним дня избегал меня, трусливо скрываясь в многочисленных палатах, на собраниях, тренировках и приёмах.

Глава 16. Не все такие, какими кажутся.

В кошмарах ко мне возвращались видения, дарованные демоном. Дед, чувствуя за собой вину, не появлялся даже когда я звала его или когда я намеренно строила из себя еретичку и придумывала богу новые имена. Других это, конечно, пугало. Шелест закрывал мне рот рукой, грозил пальцем и приговаривал: "Тише, деточка! Боженька услышит и обидится. Ты же не хочешь получить молнией по заднице?" Я ответила, что молнии - это по части грозного Линкарана. Однако на очередном воспитательном уроке у Элеоноры, сев многострадальным местом на иголку, я поняла: "Вот оно - наказание за ересь!"

Руи притих, притворялся бездушным, бесплотным и вообще отсутствующим. Впрочем, чем он мог помочь мне? Ну работал по ночам вместо лампады, однако Тьму его слабый свет не отгонял от меня. Оно так и липла ко мне, проникая в сон и мастеря из него кошмар.

Проснувшись в холодном поту, как-то ночью, я сбросила с кровати Шаку, который храпел у меня на ногах будучи в облике человека, а не зверя. Причём голого человека! Мужчины очень привлекательного, конечно. Но таким своим поведением он ставил под угрозу мою честь... Ой! Вот оно общение с Элеонорой. Я теперь волнуюсь из-за того, что обо мне подумают люди.

Шака хлопнулся на пол. Произвёл дикий шум, разбудил вампира, спавшего в кресле, в обнимку с кувшином крепкого вина.

– Как ты здесь оказался?
– уставилась на Шелеста я.

– Меня задолбали твои кошмары. У тебя сердце прям наружу просится. То в пятки уходит.
– Возмущался он, пошатываясь брёл ко мне. Споткнулся об оборотня. Выругался.

– Ага. И напился ты, чтобы заглушить чесотку в пятках? В своих. Мог бы разбудить!
– обиделась на него за бездействие.

– Тебя разбудишь!
– фыркнул мужчина, подвинул меня и увалился на нагретое место. Махнув на него рукой, я замоталась в лёгкое одеяло и вышла в поисках того самого участка с мятой, который мне показывал Тай. На сонную голову зелёный лабиринт в садике у дворца превратился в серьёзное испытание. Когда остатки дрёмы отпустили меня из своего омута, я поняла, что потерялась, запуталась и не могу разобраться с какой стороны вошла и куда мне нужно идти.

Вот бы Тень сюда!
– вспомнила о волке я. Но так, как мохнатый (то есть голый) комок сейчас отвоёвывал пространство у вампира, я сама себя на время вообразила оборотнем. Подумала, что смогу унюхать мяту и на расстоянии. Тем не менее уловила лишь едва слышный запах сирени. Точнее духов на их основе. Откуда-то я их знаю!

Выскользнувшая прямо из-за широкой стены кустарника её светлость чуть не довела меня до заикания. Хотя она тоже испугалась.

– Ааааа!
– вскрикнула она.

– Ааааа!
– согласилась с ней я, но слишком страшной ни себя, ни её не считала.
– Зачем так кричать?

– Ваша светлость? Ваша светлость!
– доносились встревоженные вопли охранников из-за ближайших кустов. Вся гвардия торопилась к нам, чтобы спасать Элеонору.

– Волк!
– пищала женщина.