Я отшатнулась - ведь она тыкала пальцем мне за спину. Оглянулась. Наверное, мой разум был настолько озабочен мыслями о жутких видениях, что я испугалась собственной Тени, то есть зверя, шагавшего за мной следом всю дорогу. Тоже вскрикнула. Повторно заверещала, когда бравые ребята с копьями и мечами, вылезли, разламывая стены кустов, и стали тыкать в моего шерстяного друга оружием.

– Отставить!
– заорала я.
– Он со мной! Это мой зверь!

– Ваш, сударыня?
– последнее слово начальник стражи произнёс робко и неуверенно, с интересом рассматривая мой наряд (босые ноги, штаны, тунику на выпуск, одеяло поверх). Да, леди меня никогда назвать нельзя было. Хотя некоторые отчаянно пытались.

– Мой, мой, - вздохнула я.

– Почему без ошейника?
– нахмурившись пробасил кто-то другой.

– Не нравятся они ему, - буркнула я, поманив Тень рукой.
– Он предпочитает ожерелье из людских черепов. Но это ведь не модно при дворе...

Пока бравые солдафоны размышляли над моей шуткой (смеяться или принимать слова всерьёз), волк медленно, злобно зыркая на охрану, прошёл ко мне. Потом встав на задние лапы, выровнялся во весь рост и взгромоздив передние любимой подруге на плечи, лизнул в лицо.

– Фу!
– скривилась я, а он решил пойти и умыть ещё кого-нибудь, например, маму Тая.

Но светлая леди попятилась от огромного монстра, наивно полагая, что её хотят съесть.

– Ориана, отзовите своего пса немедленно!
– потребовала она.

– Это волк, ваша светлость.
– Ехидно поправила я.
– Да расслабьтесь вы. Он добрый и никому не причинит вреда...
– Тут же чуть тише добавила.
– Пока не проголодается.

Дама снова заверещала.

– Тень прекрати дурачиться! Я тебя сейчас к Шелесту пошлю!
– пригрозила ему и волк недовольно хмыкнул, мол, нашла чем запугивать. Впрочем послушался и увеличил расстояние между ним и мамой Тайрелла. Охранники не спешили расходиться, пока я не затеяла очень тяжёлый для себя самой разговор. С видом кающейся, опустила голову и произнесла: - Ваша светлость, я хотела попросить у вас про...

Она взмахнула рукой и воины испарились, оставив нас одних. А леди уставилась на меня с таким выражением на лице, что в пору было ползать у её ног. Я обошлась лишь:

– Простите.

– За что?
– надумала уточнить женщина.

– Сама не знаю, - огрызнулась я.
– Просто чувствую, что так надо.

Элеонора поманила меня к себе, и мы вместе пошли по лабиринту.

– Это хорошо, что у тебя есть совесть, - похвалила она.

– Сомневаюсь, - не согласилась я.
– Совесть - плохая черта характера, и она задушена во мне ещё в раннем детстве.

Мама Тая рассмеялась.

– О богиня!
– воскликнула она.
– Вы с моим сыном ещё такие дети! Он постоянно со мной спорит. Ты упираешься... Я начинаю чувствовать себя нянькой!

– Извините, - просипела я, глядя на собственные ноги.
– Просто мы не любим подстраиваться под чужие уставы. Для нас это равносильно, что ломать себя.

– Ты права, - внезапно поддержала меня её светлость.
– Вот только он осознаёт, что, как король обязан многим жертвовать, и собой в том числе.
– Пару секунд помолчала, а потом исправила сказанное.
– Осознавал. Женитьбу он ведь из-за тебя расторг.

– Ой, да не переживайте так!
– махнула рукой я.
– Женим его ещё на ком-то соответствующем. Будут у вас наследники.

Моя собеседница подавилась и закашлялась. Потом посмотрела на меня, как на чокнутую.

– Не думала, что ты скажешь такое!
– отбросив вычурные и жеманные повадки, она превратилась в самую обычную женщину.

– Ну, я тоже кое-что осознаю. Например, свое место. И пока оно рядом с ним. И не важно где: по правую руку, по левую, или за спиной.

Её светлость долго молчала. Потом немного поразмыслив, позволила себе опереться о меня и доверительно заявила:

– Называй меня просто Элеонора.

После этого я поняла, что барьер между нами пал. А моя собеседница - что перевоспитывать меня бесполезно, и лучше оставить всё так, как есть. Я невольно выдохнула.

– Расскажи мне о вашем знакомстве с моим сыном, - попросила Элеонора и я поведала, как впервые увидела Тая, подбив глаз косточкой одному из его воинов. Не скрыла и то, насколько сильно он бесил меня в дальнейшем, что убегала, стоило ему только приблизиться, а потом поняла - некуда бежать, да и не зачем. Элеонора Светлая хохотала. Весело и задорно, как деревенская девчонка, услышав анекдот.

– Да, девочка. У тебя интересная жизнь, - с лёгкой примесью зависти сказала она.
– Мне порой и самой кажется, что я в заточении. Но ничего не поделаешь.

Потом замерла на месте и вперила в меня такой суровый взгляд, мол, болтуны у нас долго не живут... Я поняла её намёк.

– Не волнуйтесь, Элеонора. Я никому не расскажу.
– И изобразила крест на пузе. Детский жест вроде бы взрослой амазонки снова подействовал и разрядил атмосферу. Её светлость теперь улыбалась без натуги. Какое-то время мы шли молча, а потом, она видимо вспомнив о правилах хорошего тона (впитанных с молоком матери), решила проявить участие и спросила: