Атаку успели приостановить. Разъяснение лежало на столе Куропаткина - позиция по 2-й армии. Когда она была получена и почему сразу не попала в руки по адресу — не знаю.

В ночь на 14-е получено категорическое сообщение Гриппенберга, что Сандепу взят, но с утра от многих офицеров, командированных в соседние корпуса, стали поступать сначала сбивчивые, а потом определённые сведения, что самая главная часть этого селения обращена в обширное укрепление, весьма сильное. Эта-то часть и не взята, а если не взята она - не сделано ничего.

И тут, по-видимому, сделано немало промахов в отношении подготовки артиллериею разведки раньше, чем лезть.

А в результате... и 15 января, когда я продолжаю, ещё не окончено дело под Сандепу и вообще в западном районе. По-видимому, там понесены уже значительные потери, и как хотелось бы, чтобы они сплочены были успехом.

Но и теперь уже можно сказать, что нам недостаёт очень многого, кроме мною ранее высказанного: необходимость давать всякому действовать в пределах его обязанностей, самостоятельно, но под ответственностью...».

Всё же начальный успех атаки японских позиций у Сандепу был несомненный. От главнокомандующего требовалось только наращивать усилия, оперировать огневыми налётами армейской артиллерии, приказывать распорядительно. Или иначе говоря - командовать атакующими войсками. В таких случаях генерал Алексеев говорил нижестоящим военачальникам:

— Мало у вас ещё уменья вести бой. Много тратилось труда в мирное время на показную сторону армейской жизни».

— На войне надо воевать. Инициативно, тактически грамотно, стратегически верно.

— Нельзя атаку прерывать на полпути. Завершать только в случае явной неудачи, при несоразмерных боевых потерях или когда войска растеряют наступательный дух...

— Против австро-венгров и германцев надо воевать с учётом опыта войны в Маньчжурии. Опыт боев под Сандепу показывает, как не должно готовить наступление...

— Атака японских позиций у Сандепу была проиграна не полками, а армейским начальством. Которое не хотело побеждать…

Действительно, сражение за хорошо укреплённое китайское селение показало генерал-квартирмейстеру 3-й Маньчжурской армии, как нельзя воевать. Чем он, профессионал-оперативник, только ни занимался в дни проигранного русской армией сражения. Дни «пролетали» между телефонными разговорами, столом для служебных совещаний и беготнёй по штабу. Пришлось заниматься даже погрузкой батареи полевых пушек в железнодорожные вагоны, подменяя нижестоящего начальника.

Об оперативном же руководстве армейскими дивизиями, изготовившимися для атак, которые так и не состоялись, не было и речи. А ведь это было прямой служебной обязанностью генерал-квартирмейстера полевой армии. И никого другого, кроме командующего 3-й Маньчжурской армией генерала от кавалерии Каульбарса. У Алексеева с ним состоялся непростой разговор:

— Александр Васильевич. Имею смелость заметить, что, в случае приказа главнокомандующего перейти в наступление, оперативное управление мы можем утратить.

— Откуда вы взяли, что Куропаткин прикажет нашей армии наступать?

— Соседняя армия, как явствует из полученных телефонограмм, уже имеет частные успехи.

— Ну и что из этого?

— В таком случае тактически верным будет приказ главнокомандующего о расширении фронта атаки за счёт войск нашей армии.

— Такого приказа, Михаил Васильевич, мы не получим.

— Почему?

— Главнокомандующему известны не только частные успехи соседей, но и их частные неудачи. К тому же армия уважаемого мною Оскара-Фердинанда Гриппенберга несёт большие потери. Даже при его шведской настойчивости успеха здесь не будет.

— Тогда как, по вашему мнению, поступит главнокомандующий? Будет он добиваться победы под Сандепу или прикажет атакующему корпусу вернуться на исходные позиции?

— Будьте уверены, Михаил Васильевич, в том, что войскам будет приказано отступить. Я жду телефонограммы с таким приказом с минуты на минуту.

— Но такое решение будет тактически неверно.

— Тактически неверно оно будет только в ваших устах. От своих штабистов Куропаткин таких слов не услышит. По крайней мере, пока он исполняет должность главнокомандующего.

— Но ведь должен же ему кто-то об этом сказать?

— Алексей Николаевич не любит, когда его поучает кто- то из подчинённых ему генералов. Пусть даже и тактически правильно. Учтите это на будущее. Вам, Алексеев, ещё служить и служить...

Действительно, в тот день, 16 января, главнокомандующий Куропаткин отказался от дальнейшего достижения задуманной им цели. Ему вновь изменили решительность и последовательность в выполнении принятых и утверждённых операционных планов.

Повторялась ситуация предыдущих сражений. В куропаткинском штабе был отдан приказ войскам 3-й Маньчжурской армии отойти на позиции, занимаемые до 11 января: