Сейчас бы его назвали хипстером, но в те годы такого

дерьма не существовало.

Он полного телосложения и курит гашиш, в его записной

книжке — наброски диалогов, что он сплетает в странноватые

рассказы. Он Антигерой, хотя и меня не назвать особо

положительным. В разговоре Ринго точно скажет «Пам-пампам

» — это его слово-паразит. Он чуть старше меня, но уже

много где был и много чего знает.

Ринго было его ненастоящее имя, но он просил себя так

называть, втирая мне про какой-то культ и карты Таро.

Он всегда много говорил и говорит.

Как-то мы вышли на тему жизни и смерти. Он сказал, что

по тому, как умирает человек, можно судить о его жизненном

пути. Типа смерть у каждого — как обложка к его делам.

Тогда Я спросил, какая смерть должна быть у дамочек, занимающихся

проституцией.

Он подумал и сказал: «Смерть от падения сосульки».

А Я думаю, что жизнь — как зебра: за черной полоской

идет белая полоска.

И нужно жить так, чтоб не уткнуться зебре в зад.

Наверное, Ринго и есть та ключевая фигура, с которой

можно связывать воедино мой путь и его ответвления. Тогда

он посоветовал мне не заморачиваться на душевном обезвоживании,

а попытаться запечатлеть то, что происходит

у меня внутри.

На самом деле эти психологи — тоже весьма странные

люди. Мне кажется, они впарят тебе любую пургу, лишь бы

ты принял это всерьез и отвлекал себя от проблем.

К примеру, они могут сказать: «Построй корабль или разводи

кур!» — а ты в итоге умрешь от рака легких, потому

что ты настолько отвлекся, что не заметил, как выкуривал

по блоку сигарет в неделю. Я знал про все эти психотерапевтические

приемы. Но когда за окном идет дождь, а девать

себя некуда, ты почему-то жалеешь, что не послушал

их совета.

Мы сошлись на том, что мне надо бы взять какую-то

способность из прошлого и воскресить ее. Поскольку поэзия

развивала во мне алкоголизм, а от танцев нет отдачи,

Я решил снова начать рисовать. Более того, Я решил стать

настоящим Художником, чтобы самые ярые коллекционеры

искусств мечтали приобрести мои рисунки. Конечно,

это глупая затея, но лучше рисовать, чем отчищать обувь

от куриного помета в перекурах между строительством

корабля.

Я хороший вдохновитель. Может быть, меня научил этому

Ринго.

Ты пускаешь кольца сигаретного дыма и выкладываешь

перед ним все как есть; минуту он молчит, потом поправляет

свои хиппарские очки и выдает тебе свой вариант дальнейших

событий. У меня всегда было право отказаться, но

Я любил соглашаться даже с самыми абсурдными идеями.

Наверное, поэтому мы и дружили.

Люди, обладающие творческой начинкой, часто спрашивают

меня, что им нужно, чтобы реализовать задуманное,

стать скульптором, фотографом или музыкантом. И Я как-то

легко раскладываю им все по полкам. Внушаю невозможное.

И они уходят, раскланиваясь в благодарностях.

Но сам по себе Я беспомощен.

Потому что путь, который выбрал Я, не манил, а грозился

свернуть шею.

Возможно, он был истоптан, но не пройден.

Более того, это был какой-то бред. Точнее, этим мог заниматься

кто-то другой, но не Я.

И мир, который впоследствии Я создал как Художник, по

сути, Я же и предал. Или нет?

Я строил стены и рушил их. Может, это и есть творческий

процесс, но больше вяжется с какими-то комплексами. Короче,

вы поняли.

Раскрашиваешь и заливаешь все растворителем, чтобы

впоследствии соткать эту историю на обломках чего-то близкого,

странного и увядающего, со вкусом просроченного

прошлого и кленовых листьев.

Я мог бы толкнуть какую-нибудь штучку вроде всех этих

мудрецов:

«Завтра — это именно тот мост, что Я стремительно сжигал

сегодня, перед ужином».

Кто ты такой, Флойд Джеллис, и откуда ты уже начнешь,

чтобы навсегда закончить?