В хижину вошла и огляделась:Будто привиденья увидала —В том углу однажды я рыдала,В том молилась…Если б эти призраки былогоВдруг воскреснув — плотью-костью стали,То-то давка здесь бы началась —Как на скачках в праздники большие.Сами бы себя передушили,Сами бы себя перекусали,И девчонки по-спартански, молча,Кулаком наотмашь взрослых били,Ну а те — разнеженно визжали…Так я вдруг представила ту свалку,Эту бочку жизни мной отжитой…Но душа бы искрой убегалаОт одной — в другую — до живущей,До меня, мгновенно долетая,Оставляя позади все толпыТающих, одетых, неодетых,Гневных, и веселых, и печальных —Будто город после изверженьяРавнодушно-дикого вулкана.
II
Вновь Проперций мой ко мне вернулся,Счастие для Кинфии какое!Исцарапанный, залапанный, помятый,Облысевший, грязный, исхудавший.Бегают глаза его так жалко.Отчего же ты в глаза не смотришь?И кого стыдишься — не меня ли?Третьего стыдишься ты — любови,Ведь она противу нашей волиБегает за мною и тобоюИ на стыд и горе снова сводит.Ах, тебя прогнать отсюда взашейТак бы мне хотелось — только жалкоБедную сестрицу ту — любвишку,Жалкую, но все-таки живую.Поменяй же тогу, эта в пятнах,Залечи царапины, умойся,После серой окурись от скверны.Видно, уж судьба моя такая…
III
Только вчера я хотелаЮгер земли отсудить у соседа —Там растет виноград кудрявый,Ползают мохнатые улитки, —И сейчас сужусь за этот югер,Но к нему как будто охладела.Нынче я хочу совсем другого —Я хочу достать шафранной краскиДля волос — шафранной, с переливом,Рыжей стать хочу — лисицей в поле,И к глазам зеленым цвет подходит.Нам всегда хоть что-нибудь желанно,Нынче это, завтра что другое.О желанья, вы — скороходы,Что, сменяясь, жизнь влекутК мете заветной.Вы — погонщики, вы и кони…
IV. К МОРФЕЮ
Бог, души любящий нагими, без прикрас,Страстишек скрытых бог и тайных страхов.Весталке в сон развратника ты шлешь,Насильника, чтоб не было обидно —Мол, не сама я отдалась, а взяли.Ревнивцу снится — он в железной клеткеГлядит, как тешится его с другим подружкаИ смехом заливается жестоким…Младенца чистого — того не пожалеешь,Он весь дрожит во сне и цепенеет,Вдруг закричит ужасно и проснется,И тайный ужас в нем до самой смерти.Морфей, как ночь ты со свечой крадешьсяТропою тайной в мозг. Так знай, что еслиНе будешь слать ты снов мне светлых,Как паруса морские — чистых, ясных,То ввек тебе назло я не засну.Всю ночь водой холодной обливатьсяЯ буду, а служанок заставлю петь до утренней зари.Пусть мне, Морфей, одно Ничто лишь снится.
V
…Прибегали тут колдуньи,Приползали ведьмы злыеИ вопили: здесь она,Здесь, по нашим всем приметамЗдесь волшебница живет.По ее то заклинаньямТретьи сутки, ночь и утроГород бьет волна сырая,Заливает Рим и мир.Выходил префект навстречу,И рабы с ним выходили,Говорили: здесь гражданкаРима честная живет,Вы же, ведьмы, уходитеВ свои норы поживей. —Я скосила глаз безумный,Глаз свой левый небольшой(Для других, а мне — огромный,Он вмещает даже море,Он вмещает Рим и мир).Опустилась на колени,Зашептала — Дионисе!Пусть встает волна, кружася,В пене, вое, плеске, соли,Пусть очнется мир и Рим!В мутных волнах птицерыбойВ смерче синем я помчусь.Слышу — волны в окна бьются,Затопило злых колдуний,Затопило площадь, форум,Затопило Рим и мир!Я плыла в водоворотах,Души по волнам босыеПробегали и носилиНизко палки чадных звезд,При высоком полнолуньи…
VI
Сделай, мастер, мне, — Пасифая ДедалуБыстро шепчет, — ну, постарайся, тёлкиСделай образ и недавней укройСодранной шкурой.Кинется ль она быку на шею?Нет, пылая, ждет она, терпит.Кто в любви терпелив, кто служанок подкупитВсех до единой,Кто пути к тебе торя — с подругой твоеюШашни затеет — чтобы ты ревновала,Чтобы ты вернее попаласьЛовцу в сети —Сердца его не измеришь, вечноБудет расчетлив. Ввек не растаетНа дне его глаз влюбленныхСнег прошлогодний.
VII
Что меня бросило в объятья Диомида?Пусть ответит знатокДел этих темных.Может быть — месть, нелюбовь,Ненависть ли к себе?Хоть напыщенный, важный,Глупый — но все же влюбленный,Все же — сенатор и воин.Даже рубец вдоль ребра,Нанесенный вражеской пикой —Будь у любимого,Сколько бы нежности вызвал,Как бы его целовала!А Диомидов рубец равнодушноЧиркнула ногтем.Нет, не на радость емуДомоганьям его уступила —От нелюбви за ночьСтерся как будто и пол.Рассвет нашел нас волками,От ненависти дрожащих,Некормленых и свирепыхПо углам цирковой клетки.
VIII
Раньше я сама любила кошек,Но отныне хватит — надоели!Приск, слуга мой верный, старый воин,Хоть и потерял ты руку в Альпах,Но второй здоровою рукоюВсех сыщи и выброси из дома.Мой возлюбленный вчера взял на колениРыжую с глазами золотыми,А она и рада — развалилась,Будто опьяненная гетера.Он чесал ей щеки, гладил брюхоИ смотрел в глаза ее смурные,Кто из них мурлыкал громче — он лиИль она — не знаю. Все поплылоВ ревности багровом злом тумане.— Что, блаженствуешь? — его спросила тихо,Он, зажмурившись ответил: несказанно. —Так что, Приск, слуга мой старый, верный,Чтоб сегодня не было их в доме,А особенно мордатой этой, рыжей.Их хватай за что ни попадися,За хвосты выкидывай за двери,Если вдруг услышу визг кошачий,Не сошлю тебя я на галеры.
