Шрифт:
— Ну давай, — нерешительно согласилась она.
— Тебя что-то смущает?
— Да нет. Просто...
— Что такое?
— Завтра утром я собиралась лететь в Линкольн — навестить родителей.
— А разве тебе не хочется посмотреть Нью-Йорк?
— Нет.
— Тогда приглашаю тебя на завтрак. Хочу удостовериться, что за ночь ты не передумаешь. Идет? Часиков в восемь. Ты как раз успеешь на дневной самолет.
— Договорились. До завтра. Послушай, Росс... Он обернулся, не доходя до двери.
— Да?
— Спасибо, — негромко промолвила Дженет.
— Не за что, — нетерпеливо отмахнулся он.
Его ждали дела. Предстояло объявить Артуру плохую новость и сообщить Джеку в Сан-Франциско то, что обещало стать самой лучшей новостью сезона.
Глава 19
Лесли сумела связаться с Джеймсом только на следующий день. В первый вечер она позвонила слишком поздно, и ей пришлось оставить сообщение на автоответчике. Назавтра она наугад набрала номер его рабочего телефона, хотя в такое время Джеймс вряд ли мог быть на работе. Тем не менее он снял трубку.
— Алло!
— Джеймс?
— Привет, Лесли.
— Я боялась, что снова попаду на автоответчик.
— Я жду звонка, поэтому на время его выключил.
— Что такое «О’Кифи, Такер и Стивенсон»?
— Градостроительная фирма.
— Так ты архитектор?
— Ну да. А ты врач. И телезвезда.
— Так вот откуда...
— Да, я узнал о том, что ты в городе, из телерепортажа.
— Понятно, — промолвила Лесли и умолкла. Услышав голос Джеймса, она почувствовала, как на нее нахлынули воспоминания. Зачем он позвонил ей — после стольких лет?
— Как он? — послышалось на том конце провода.
— Кто?
— Второй ординатор. Тот, в которого стреляли.
— Прекрасно. Как ты? — помолчав, поинтересовалась она.
— Тоже прекрасно. А ты?
— Прекрасно.
— Лесли, нам надо увидеться. Я хотел бы объяснить насчет письма...
— Какого письма?
— Того, что ты написала мне миллион лет назад. Я не сразу его прочел. Собственно, я наткнулся на него только десять месяцев спустя. Поздновато благодарить тебя, но все же...
— Не стоит благодарности.
— Мы могли бы вместе пообедать? Или поужинать? Или...
— С обедом сложнее — в это время я вряд ли сумею вырваться. А вот поужинать можно, — сказала она.
— Когда?
— Лучше в сентябре, когда я перейду из городской больницы Сан-Франциско в университетскую клинику. Здесь мне труднее планировать время. Иногда я задерживаюсь допоздна. В университетской будет проще.
— У тебя уже есть расписание?
— Да, — сказала она, заглядывая в карманный календарь — подарок одной фармацевтической компании. Дни дежурств были обведены в нем красным.
— Мне удобнее после Дня труда, — раздался в трубке голос Джеймса — очевидно, он тоже сверялся с календарем.
— Так, посмотрим... Десятого я дежурю, так что этот день отпадает. Одиннадцатого буду отсыпаться после десятого. Как насчет двенадцатого? — предложила она, стараясь припомнить, почему рядом с 12 сентября стоит число 27.
— Твой день рождения, — мягко напомнил он. Зачем он это делает? Раз у Лесли нет планов на этот день, значит, она свободна. Но он-то нет!
— Ты прав, — рассмеялась она. Так вот что значит 27!
— Тебя устраивает?
— Да. А тебя?
— Пожалуй, — поколебавшись, ответил он. — В этот вечер моя жена работает. Она стюардесса.
— Черил? — перебила Лесли.
— Что? Да нет, — возразил он, с трудом припомнив, о ком идет речь. — Ты ее не знаешь. А ты не замужем?
— Нет.
— Значит, решено — я заеду за тобой в семь, — торопливо промолвил Джеймс, отрезая себе путь к отступлению.
Лесли продиктовала ему свой адрес и номер телефона.
— Ты знаешь, в этом голубом хирургическом платье и с мокрыми волосами...
— Я не видела ни одного репортажа.
— В общем, ты выглядела точно так же, как тогда у озера, после того как искупалась в ледяной воде. Помнишь?
— Помню. — «Как я могу забыть этот день? И эту ночь?»
— По-моему, нам обоим не стоит туда идти, — сказала Кэтлин, осторожно касаясь белых висков Марка своими слегка загорелыми пальцами.
Обычно в августе ее кожа приобретала золотисто-коричневатый оттенок, но в этом году получилось по-другому. Последние три недели Кэтлин целыми днями пропадала в больнице, и вот наконец Марка выписали. Из-за недостатка гемоглобина он чувствовал слабость и выглядел бледным, но он был дома. Теперь она сможет заботиться о нем сутки напролет.