– Не такой уж и страшный, – расслабился орк.

– Ты его в бою не видел. Когда он атакует, то раздувается раз в тридцать. По полкорабля откусывал одним махом.

Рой поспешил отойти от камеры и двинулся дальше.

– Здесь паук Многомерка, – продолжил экскурсию комендант. – Делится на сто отдельных пауков, нападает на путника, утаскивает в свое логово, а потом требует выкуп. Гнусный тип. А это, – Мамагалий похлопал по двери без решеток и оконца, – обитель Жидки. Помесь медузы и эльфа.

– Я думал, эльфы с медузами не того... – Мор изобразил замысловатый жест руками.

– Эльфы ни с кем не того, кроме эльфов, – хихикнул начальник тюрьмы. – Его медуза сама того. Укусила. Балбес полез купаться в Жгучую Впадину, она напала и тяпнула. После этого он переродился и принялся мухлевать с ценными металлами. Заползал по ночам в хранилища через замочные скважины, слюнявил слитки, а на следующий день скупал их по дешевке, как порченые. Слюна у него зеленая, так все думали, что это ржавчина такая.

– А здесь? – Гем ткнул пальцем в камеру без решетки. – Ремонт, что ли?

– Нет. – Мамагалий остановился и с опаской заглянул внутрь: – Привет, Нюник.

Он отвел орков в сторону и шепотом объяснил:

– Нюник – гигантский термит. Кто-то жбахнул в него магией, он увеличился и обрел разум. Правда, сразу вступил в секту Повиновения и начал прогрызать для тамошних жрецов дырки в королевском дворце. Они едва власть не захватили. Все двери и решетки сжирает, но говорит, что если ему сказали сидеть здесь, то он и будет сидеть. Обижается, если ему не верят. Странный тип, постоянно что-то читает. Я его боюсь.

Подойдя к следующей камере, Мамагалий предостерегающе поднял руку:

– Сюда даже не смотрите, здесь Вассилиска. У нее такая фигура, что одного взгляда достаточно, чтобы влюбиться без памяти. Ее даже судили в полной темноте. Охмурила одного нашего генерала, так он чуть не объявил войну Верхним Землям. Она до тамошних самоцветов жадная.

Наконец компания добралась до двух последних камер, расположенных одна напротив другой. В каждой горела свеча, а сквозь решетки торчали пятки. Почти одинаковые, если не считать. То есть из одной камеры их торчало две, а из другой одна.

– Вот, – облегченно выдохнул Мамагалий. – Прибыли. Знакомьтесь: капитан Шмолер и Курнистр. Соседи-приятели.

Рой пнул все три пятки по очереди. Их обладатели недовольно забубнили и проснулись. Шмолер оказался коренастым бородачом со щербатым оскалом и татуировкой на щеке, а Курнистр явил гостям квадратную челюсть и кулаки размером с голову.

– Чё за порядки? – возмутился бородач и попытался протезом дотянуться до Роя. – Кабы не железки треклятые, я бы тебе взвесил со скидкой.

– Закрой пищеприемник, чучело, – прикрикнул Мамагалий. – Господа с деловым визитом.

– Я таких господ птичкам крошил, – пробасил Курнистр.

– Буду краток, – изрек Рой. – Один из вас может выйти отсюда, если согласится на наши условия. Король Мурляндии Зигмунд призывает вас на службу.

– Чё за условия? – подозрительно нахмурился одноногий.

– Сразиться с одним пареньком. Ну и победить, конечно.

– Сколько денег? – Курнистр сплюнул сквозь решетку, едва не попав на блестящий ботинок коменданта.

– Сто золотых. – Рой решил не тянуть и назвал максимальную, с его точки зрения, сумму.

– Иди ты, – хмыкнул бородач.

– Это «да» или «нет»? – не понял Гем.

– Господа не врубаются, – оскалился Курнистр. – Тебя послали, дурик. Так понятно?

– А сколько же вы хотите? – удивился Мор.

– Десять тысяч, – не задумываясь, выдал Шмолер.

– И шхуну, – добавил Курнистр.

– Зачем тебе корабль?

– Слышь, Шмолер, зачем пирату шхуна? – хохотнул Курнистр. – Чтоб по деревьям лазить.

– А разве не он пират? – Гем кивнул на одноногого.

– Ты, натурально, дремучий. – Бородач сверкнул глазами. – Если на протезе и с бородой, значит, пират, да? Да я в Перекрестке пять лет подряд был лучшим бойцом на Арене, понял?

– А почему – капитан?

– Служил когда-то...

– Я пират. – Курнистр попытался просунуть свою квадратную рожу между прутьев. – Зловещий Бриз, не слыхал?

– Ну допустим, – нахмурился Рой. – Если на ваших условиях, то возьметесь?

– Кого валить-то надо? – почти добродушно поинтересовался бородач.