Шрифт:
— Что-то случилось?
Я кивнул.
— Да уж случилось, — выдал из-за моей спины недовольно Андрей. — Твоего господина едва не зарезали, пока ты тут со своей подругой кувыркаешься.
Туробой нахмурился, остро глянул через мое плечо на Анюшина и его спутника.
— Кто это?
— Свои, Туробой, свои, — вздохнул я. — Там у меня в комнате Валерия и Ливия. Мертвые.
Последнее слово далось мне с трудом. В лице Туробоя что-то дрогнуло.
— Как это случилось? — скрипнув зубами, спросил он.
— Ливия убила Валерию, а потом пыталась убить меня, — ответил я. — Ливию убил Андрей, — махнул я рукой за спину. — Мой друг. Тоже, кстати, посланник богов.
Туробой еще раз более внимательно посмотрел на Андрюху. На лице его появилось выражение узнавания. Похоже, мой телохранитель застал появление предыдущего посланца богов. Он опустил голову в поклоне.
— Узнал, — констатировал Андрей. — Я, кстати, тоже тебя помню. Только в те времена ты был немым?
Туробой кивнул и еще раз поклонился.
— Твоему господину, видишь, не по себе, — продолжил Анюшин. — Потому возьми людей и приберите там все.
— Валерию обмойте, оденьте, — вскинулся я. — Мне нужно с ней попрощаться.
— Хорошо, — кивнул Туробой и зашагал в сторону выхода из храма.
На его месте в дверях тут же возникла Валькина жрица. Встревожено окинув меня взглядом, она спросила:
— Вы в порядке, господин?
— Я-то да, — кривовато улыбнулся ей в ответ. — А вот Валерия…
— Понятно, — кивнула жрица.
Она выскользнула из двери и быстро обежала зал, стуча в двери своих товарок. Через пару минут полуодетые, но вооруженные валькирии повыскакивали из своих спален. Две приставили свои мечи к груди Андрюхинова проводника. Остальные собирались проделать то же с моим другом, но мой запрещающий жест их притормозил. Подземный житель воспринял острые железки нацеленные на его организм вполне спокойно: как стоял, скрестив руки на груди, так и не шевельнулся. Может, это его и спасло, поскольку светящиеся глаза весьма нервировали неподготовленного человека.
— Оставьте его! — крикнул я. — Это свой!
Жрицы с видимой неохотой опустили мечи. Лемуриец сбросил с головы капюшон. Свечение глаз сразу померкло — все же в зале было довольно светло. Он едва заметно усмехнулся своими красивыми губами и отвернулся к фонтану — вроде заинтересовался его устройством. Ко мне подошла Волеслава. Надета на ней была только сорочка, едва доходящая до середины бедер, в правой руке обнаженный меч.
— Что здесь случилось? — спросила она. — И кто эти двое?
К тому времени шок, испытанный мной при виде мертвой возлюбленной немного ослаб. Меня даже заинтересовало, как Андрюха отнесется к местной реинкарнации своей земной подруги. Глянул на него. Друг мой смотрел на Волеславу с любопытством, но потрясенным не выглядел.
— Кого-то она мне определенно напоминает, — родил он в скорости фразу.
— Могу даже сказать кого, — отозвался я. — Удивлен?
— Эх, Витька, я торчу в этом мире столько времени, что ничему уже не удивляюсь. Встретились бы мы пораньше, познакомил бы тебя с еще одной местной представительницей прекрасного пола, которая является копией еще одной нашей общей знакомой.
Я повернулся к нему. Глянул в упор, спросил:
— Ирки?
— Ее, — кивнул Андрей.
— И что с ней случилось? — с замиранием сердца, задал следующий вопрос.
— Долгая история. Расскажу позднее.
— Ну, она хоть жива?
— Скорее, да, чем нет, — Андрюха заметно помрачнел при этих словах.
Тут в наш малопонятный для присутствующих диалог вмешалась Валька.
— Кто-то скажет, наконец, что здесь, все-таки происходит?
— Самому бы понять, — пробормотал я еле слышно.
А потом уже громко рассказал то, о чем уже говорил Туробою. Лицо Волеславы загорелось злым торжеством: ну как же, она же предлагала передавить всех румиек в крепости, а я не позволил, и вот что из всего этого вышло, ну и Валерия мертва. Все же, мне кажется, Валька жутко злилась из-за нашей с ней близости. А тут такой подарок — сразу два зайца подстрелены, причем, безо всякого с ее стороны вмешательства. Я отвернулся от своей кровожадной жрицы — мне было неприятно на нее смотреть. Опять заныло в груди. И не только из-за Валерии, но и теперь из-за неведомой девчонки похожей на мою так и не иссякнувшую до конца любовь, с которой стряслась, судя по всему, какая-то беда.