Символический смысл этого обряда представляется вполне очевидным: священник дает катехумену крестное знамение, с тем чтобы тот возложил его – то, что он получил, – на себя. Таким образом, крестное знамение совершается одновременно и рукой священника, и рукой катехумена – как от имени священника (который говорит о производимом действии в 1-м лице: «Знаменую тебя…»), так и от имени катехумена (который сам осеняет себя крестным знамением). При этом священник перемещает руку по отношению к себе слева направо, как это принято вообще (во всех традициях) при благословении, тогда как катехумен, напротив, перемещает руку по отношению к себе справа налево (постольку, поскольку движение руки катехумена определяется движением руки священника).

Итак, обычай креститься справа налево восходит, можно думать, к обряду катехизации детей, тогда как обычай креститься слева направо восходит к обряду катехизации взрослых. Если дело обстояло таким образом, то обычай креститься слева направо отражает, по-видимому, относительно более раннюю стадию: он восходит к первым векам христианства, когда катехизация осуществлялась преимущественно над взрослыми.

§ 4. Крестное знамение и Символ веры

Связь с процессом катехизации особенно отчетливо проявляется в православных толкованиях крестного знамения: в отличие от католических толкований, которые обнаруживают большое разнообразие, православные толкования крестного знамения, как правило, мало отличаются друг от друга; существенно при этом, что они ближайшим образом соответствуют Символу веры. Надо полагать, что соотнесение крестного знамения с Символом веры также восходит к древней практике катехизации: Символ веры вообще представляет собой основной текст, произносимый при катехизации, подобно тому как крестное знамение представляет собой основное действие, при этом совершаемое (ср. выше о процессе «передачи и возвращения» Символа веры при катехизации, который соответствует аналогичному процессу «передачи и возвращения» крестного знамения).[62]

Можно сказать, что согласно этим толкованиям крестное знамение призвано выразить то же догматическое содержание, которое в словесной форме выражено в исповедании веры: крестное знамение предстает, таким образом, как идеографическое соответствие этому тексту. Действительно, положение руки на чело символизирует пребывание Бога на небе и рождение Христа от Бога Отца (ср. в Символе веры: «иже от Отца рожденнаго прежде всех век»); движение вниз выражает сошествие Христа с неба на землю (ср.: «нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии девы вочеловечьшася»); перенесение руки вверх на правое плечо соответствует словам «и возшедшаго на небеса и седящаго одесную Отца»; наконец, перенесение руки справа налево означает отделение праведников от грешников на Страшном Суде (ср.: «и паки грядущаго со славою судити живым и мертвым»).[63] При этом само изображение креста, разумеется, должно символизировать распятие (ср.: «распятаго за ны при Понтийстем Пилате»). Это основное и исходное содержание может быть распространено некоторыми дополнительными моментами христианского вероучения, отсутствующими в никейском Символе веры; так, может считаться, что движение руки сверху вниз символизирует не только сошествие Христа на землю (т. е. Боговоплощение), но и сошествие его во ад, что отвечает так называемому апостольскому Символу веры.[64] Апостольский Символ веры появился на Западе в V! – VU вв. (он принят в католической и протестанской церкви, будучи неизвестен в православной традиции[65]), но упоминание в нем сошествия во ад, по-видимому, восходит к ранним восточным исповеданиям веры.[66] Упоминание сошествия во ад в православных толкованиях крестного знамения в принципе может объясняться западным влиянием; не исключено, однако, что оно отражает ранние исповедания веры, предшествовавшие принятию никейского Символа.[67]

Таким образом, согласно православным толкованиям движением руки при совершении крестного знамения передается Божественная история (которая является одновременно и историей человеческого спасения); вместе с тем, способ сложения перстов призван выражать Божественную природу (единство Бога в трех лицах или соединение во Христе божественного и человеческого начала). Иначе можно сказать, что движением руки в православной традиции передается сюжет, связанный с временем, т. е. с человеческой историей, а перстосложением – неизменная сущность Божества. (Напротив, в католической традиции пять пальцев руки при изображении креста открытой ладонью обозначают пять ран Христа,[68] т. е. соотносятся с событиями земной жизни Христа и, следовательно, с человеческой историей.)

Как движение руки, так и сложение перстов при совершении крестного знамения выражает у православных основные догматические идеи; соответственно, тому или иному способу его совершения придается принципиальное значение (в отличие от католиков, где, как мы видели, могли сосуществовать разные способы совершения крестного знамения).[69] Отсюда, в частности, споры о перстосложении могут иметь на Руси именно вероисповедный характер, что особенно ярко проявилось в расколе, вызванном реформами патриарха Никона (Экскурс, § 1, с. 101–102 наст. изд.).

Вот как объясняет, например, Петр Дамаскин (в сер. ХІІ в.) символический смысл осенения себя крестным знамением (приводим славянский перевод, который достаточно точно передает греческий текст оригинала): «…Два перста убо и едіна рука являють распятаго Господа нашего Ісуса Христа во двою естьству и едномъ [sic!] състав познаваема; десница же неизреченную Его силу и одесную Отца сдние възвщаеть. И съвыше наченше – иже от небеснаго Егова [Христова] к намъ исхождения; и пакы от десныя страны на лвую – отгоняти убо врагы – и являет же, яко непобдімою силою своею побди дьавола Господь, шуа [шуя] суща и некрпка убо и мрачна».[70]

Приведем также толкование Дамаскина Студита, впоследствии митрополита навпактского († 1577), сочинение которого было опубликовано в переводе с греческого в дополнении к «Скрижали», изданной при патриархе Никоне в 1656 г.: «Егда полагаемъ руку нашю на чел, таже низводимъ ю на чрево, хощемъ рещи, яко Господь наш Іисусъ Христосъ, сынъ Божій, б и есть Богъ, убо нашего ради спасенія, и да вруемъ мы в' него, сниде с' небесъ долу на землю, и паки иде долнише от земли, сирчь в' муку, и свободи тамошнія мучимыя душы. Егда же паки по сихъ положимъ ю на десномъ рам, таже на лвомъ, хощем' рещи, яко отнелиже свободи душы праведных' от муки, вознесеся на небеса, и сде одесную Бога и Отца, и паки имать пріити судія всего міра поставити праведныя убо от десныя своя страны, гршныя же от лвыя. Сего ради молим' его, да не поставитъ насъ в' лвой своей стран, но да сподобитъ насъ стати в' десной своей стран со святыми. Сіе знаменуетъ крестъ, егда творимъ и на лиц нашемъ, сего ради должни есмы яко есть лпо творити и, да дйствуетъ и сила его» («Дамаскина монаха, иподиакона и студита слово в поклонение честнаго и животворящаго креста, глаголемое в третию неделю святых постов»).[71] Это толкование соответствует тексту Символа веры, который дополнен упоминанием сошествия во ад.

Более подробное объяснение мы находим у Максима Грека (ок. 1470–1555): «Положеніем' же перстей на чел ісповдуем два нкаа сіа: [во-первых] яко і от Бога Отца родися, яко же и наше слово от ума происходи, [и во-вторых] яко свыше сниде по божественому слову, глаголющему: „i приклони небеса и сниде“ [ср.: Пс. CXLIII, 5]. А положеніем перстей еже на пуп снитіе его еже на земли і еже в пречистй утроб Богоматере безсменное зачатіе его i девятомсячное обитаніе двоиствен возвщаемъ. А обвоженіе еже оттуду всеа руки на десную і лвую страну ясн образуем хотящіи ізнестися горкый суд онъ от праведных, стоящих одесную Судіи, на стоящих ошуюю Судіи нечестивых и гршных, по Спасову божественому гласу, глаголющу ко противящимся i непокоряющемся іудеом; сего ради рече: „сіи вам будут судіа“ [Мф. ХІІ, 27]… Такова убо есть сила, яко же мн мощно вдати знаменіе честнаго креста, імъ же врніи знаменуемся, егда молимся, ісповдающе таинствен і все Спасовою же плотію смотреніе, сирч еже от Бога і Отца преже всеа твари роженіе, еже свыше его на землю снитіе и распятіе і второе пришествіе, еже есть запечатлніе всему еже о нас его человколюбному смотренію» («Како знаменатися крестным знамением»).[72] Ср. также описание крестного знамения у Христофора Ангела (1575–1638), грека, который в 1608 г. уехал в Англию и в 1619 г. издал в Кембридже сочинение о своих соотечественниках: «каждый… полагает три соединенные перста сперва на челе, в знак того, что святая Троица находится на небе; а потом полагает на чреве в означение того, что Сын и Слово Бога сошел на землю, и воплотился, и распят был, и умер за наши грехи. Далее полагает на правом плече, показывая, что он восшел из ада и воссел одесную Отца; наконец, полагает на левом плече, выражая [мольбу], чтобы он не оставил нас ошуюю [на Страшном Суде], но избавил нас от левой страны… И таким образом знамение это изображает крест Христов, т. е. возложение руки на чело и на чрево, потом перенесение ее на правое и левое плечо образует вид креста и указывает на крест Христов, т. е. что Христос был распят за наши грехи».[73]