На другой день вечером приходит Корнилий и говорит:

– Данила, оне спрашивают – молчишь.

– Что молчу? Пускай вернут нам билеты, и мы вёртываемся.

– Но Данила, так нельзя.

– Можно. Так и скажи.

Он ушёл, мне зло взяло: ишо и взялися тиранить. Утром Корнилий прибегает:

– Данила, оне звонют, можешь выбирать землю где хошь, и во всем помогут.

– Дак так, ето что, идивотство? Перво бросают, потом страшают, теперь сулят. Да теперь мне от них ничего не надо, я поеду в Москву, и там разберёмся.

– Но Данила, так нельзя поступать.

– Корнилий, ежлив будем пропускать таки номера, Россия всегда будет такая. Етого нельзя допускать. А ты им всё передай.

Мы взяли билеты на понедельник. Все упрашивали, чтобы Софония оставил, но я решил не оставлять: бог знат, останемся в России, нет.

Мы всех поблагодарили и тронулись в Москву.

Чичас стало маленькя понятно, почему вся Россия заброшенна. Пассажиры тоже говорят: не дают никакого ходу. Одна пассажирка-девушка услыхала наш разговор, я как раз говорил, что в России будет хорошо, надо потерпеть, она мне говорит:

– Сколь терпеть? Когда состаримся? Я вот недавно приехала из США, там по крайной мере люди живут, работают, но за ето у них всё есть. Какой хошь конфорт, такой делай, никому не нужно [284] , и народ вежливый, а тут как собаки, и всем нужно, как ты живёшь.

Один парень ехал, он часто на нас посматривал, думаю: он не здря посматриват. Удалось мне с нём завести разговор. Оказывается, он имеет дело со старообрядсами, часто оне ему работают, он имеет компанию по строительству домов в Москве из круглого лесу кедрова, молодец. Он мне рассказал, что наших старообрядсав в тайге возле Минусинска много, и все живут хорошо, но оне прекрасны работяги и порядошны. Но больше их есть в Курагинским районе, толькя одно им мешает: ето секта Виссариона.

– А хто оне такия?

– Да ето болтун, бывшей милиционер, проходимец, сделался Христом, забрался в ету тайгу, у него свои апостолы, все ходют в длинных ризах.

– И что, хто-то ему верит?

– Да не то слово! У его уже около десятки тысяч адептов.

– Что же сила?

– Доказывают, что чародеи, и к нему приходют зажиточные люди, но многи узнают, что обмануты, и уходят, но уже нищими.

Вот ето чудно! Староверов казнили, сжигали, расстреливали, морили за правду, а теперь всяки-разны секты ведут разврат – и всё хорошо?

Приезжаем в Москву, приходим в храм и что видим: тут тесть и шурин Анатолий [285] .

– Ну и как у вас дела?

– Я собрался уже домой.

– А что случилось?

– Всё ето обман. А вы что приехали?

– Да тоже посмотреть на Россию.

– И куда чичас?

– В Хабаровск, к родству. А что с вами случилось? – Я всё рассказал.

Я позвонил Москвину, что мы в Москве, он сказал: «Жду вас». Мы все отправились к нему, он нас всё выспросил, я всё рассказал.

– Да, ето идивоты, и таких много здесь в России. Данила, я вам снова скажу: вы доложны ехать группами и вести договор с государством, но не прятайтесь по тайгам, а наоборот. Выберите в Европейской части, поближе к государству, чтобы оне могли контролировать, чтобы вас не могли обмануть, а один по одному вам не ужиться будет, везде будут насиловать. Создайте свою обчину недалёко от Москвы. Когда обостроитесь, тогда все ваши, хто хочут, поедут через вас и куда хочут.

– Но как ето начинать?

– А мы вам поможем.

– Да хорошо бы.

– Приходите завтра в два часа дня, мы вам сделаем важную встречу.

– Хорошо, завтра увидимся. Виктор Александрович, как вас благодарить? Вы наши благодетели, и как с вами расшитаться?

– Ничего не надо, толькя было бы всё хорошо.

– Ну, спаси вас Господи, – и мы ушли в храм.

Тесть на другой день вечером уезжают в Хабаровск, мы завели разговор о переселении, я тестю говорю:

– Нам здесь трудно будет. Сколь ни едешь по России, один негатив, все обижаются и везде поминают чиновников. Отчего-то вся Россия заброшенна, все молодыя ушли в город, а старики запились и вымирают, одне женчины ишо теплются, благодаря их ишо деревни существуют.

– Но и что ты думаешь?

– Что думаю? В разбитым корыте, развернуть оглобли да в Уругвай.

Тесть видит, что я нервный, ничего не стал говорить, и мы лягли спать. Утром рано я проснулся, не спится, тесть спрашивает:

– Что, не спится?

– Да, мысли в разброде.

– Но и что надумал?

– Да ничего. Страшно браться за дело, мало веры, кругом всё обман.

– Данила, подумай хорошень. Я хорошо тебя знаю, ты покамесь всё не раскопашь, хоть и уедешь обратно, но через год-два ты опять будешь здесь и снова будешь браться за ето дело. Давай берись за дело, кому-то надо ето всё пробивать, а ты захочешь – всё добьёшься.