Встречаемся. Человек лет шестьдесят, представляется: Караваев Николай Михайлович, пресидент «Екограда». Я тоже представился, пошёл разговор. Он предлагает земли, строительство, и все проекты огромныя на все вкусы, что все его знают и государство его поддарживает. Ето проект строительства нового поколение, городки от пять тысяч до пятнадцать тысяч население, вся инфракструктура, университеты, магазины, спортивныя развлечение, поликлиники – словно, что хошь, всё в етих городках будет, и всё связано с екологияй. Требуются производители чистого продукта, и на нас, старообрядсов, большая надёжда по истории.

– Хорошо, мы подумаем. Я завтра вылетаю в Бразилию на конференсыю и шестнадцатого буду в Москве, тогда снова стретимся и обсудим.

– Хорошо, договорились.

Я пошёл провожать ребят.

– Ну что, как вы поняли етого человека?

– Тятя, я ему не верю, ето обман.

– Да, вы правы, тут что-то не то, но я разберусь. Но, Андриян, езжайте домой, собирайтесь, и уже свидимся в Абакане двадцать первого числа. Всё поручаю на тебя. Ну, с Богом.

Мы крепко обнялись, поцеловались, и оне тронулись. Да, Андриян конкретный стал. Как ни говори, а возмужал, и тюрма его изменила в хорошу сторону, ну и слава Богу.

На друго утро звоню Ольге Геннадьевне Ровновой, мы с ней встретились на Киевским вокзале.

– Ну и как твоя поездка в Бразилию?

– Ой, Данила, замечательно, везде побывала, везде хорошо приняли, но синьцзянсы – ты прав, Данила, – оне боле прошше и ласковея. Но я съездила хорошо, замечательны Ивановски.

– Да, вы правы, Ольга. Ну вот, я сегодня вылетаю в Бразилию на конференсыю.

– Да, ето замечательно. Данила, я у вас была в гостях, когда ты уезжал в Южну Америку.

– Да, я знаю, молодес.

– Данила, твоя семья замечательна.

– Спасибо, Ольга.

– Ой, какой Ванюшка чудный! А Мастридия! Да все, но мне всех боле понравился Софоний.

– Да, понимаю, он у нас особый.

– Ну и как у вас дома?

– Ольга, лучше не поминай.

– А что случилось? – Я всё ей рассказал. – Боже ты мой, но и что ты теперь думаешь?

– Мы собрались уезжать в тайгу.

– Ух ты, ничего себе! Так круто [394] ?

– А больше у нас выходу нету.

– Данила, прошу тебя, пиши книгу.

– Ольга, не вы первы просите, чтобы написал, но, наверно, придётся, у меня жизнь вся в приключеньях.

– Давай пиши.

– Давай я подумаю. Ну, Ольга, прощай, я на аеропорт.

– Данила, вернёшься – звони.

– Ну, прощай.

– Счастливого пути.

Я Лидии Ивановне не стал звонить, знал, что она обижена осталась, но ето не моя вина, и как ей всё рассказать? Она подымет шум, а он не нужон, пускай лучше я буду виноват во всём.

На аеропорте я ишо раз позвонил Картавенке, он взял трубку, узнал мой голос и спросил:

– В чём дело, Данила Терентьевич?

– Я вас просил встречи с губернатором, но вы не допустили, а ето было очень важно. Теперь уже поздно. Нас отравили и все договоры перервали, но до губернатора не допустили. Мы всё бросам.

– Данила Терентьевич, вы что, всё срываете?

– Не мы срываем, а Бузычкин всё сорвал.

– А как посев, техника?

– Пускай Бузычкин теперь сам расправляется.

– Но вы же деньги вложили.

– Ничего нам не надо, всё ето передай Евгению Степановичу, и простите нас за всё, мы етого не желали родине.

– Да, Данила Терентьевич, ето странно.

– Для вас да, для нас – нет.

– Когда вы можете зайти?

– Уже поздно, я на аеропорте, вылетаю в Бразилию, а обратно прямо в тайгу в Сибирь.

– Ну что, сам знаешь.

По словам понятно, что Картавенко растерялся. Ну что, теперь будут сочинять историю против нас.

Прилетаю в Бразилию, захожу в контору к Павлу Сидоровичу.

– О, Данила, здорово живёшь!

– Здорово, свояк!

– Как прилетели?

– Да нормально.

– Ну и как у вас там в Белгороде?

Я ему кратко рассказал, а про Василия подробно рассказал, он мне ответил:

– Да, Данила, деда Фёдор говорил всегда: «Хто занимается со скотом – у того усы в масле, а хто занимается народом – у того лицо в крове». Всем не угодишь, а харбинсы сам знаешь каки.