Парламент, тем не менее, сохранился. Короли продолжали его собирать, только урезали полномочия до одобрения (или неодобрения) новых налогов. В XIV веке магнаты добились для народного собрания права издавать законы – «билли», но Его Величество свёл усилия жадных до власти вельмож на нет. Здраво рассудив, что купцы и мелкие рыцари едва ли станут плясать под дудку лордов, король узаконил существование нижней палаты. Система двухпалатного парламента (Палата лордов, где заседает знать, и палата общин для горожан и шляхты. Крестьянство в ту пору «рылом вышло» для участия в «демократическом процессе» лишь у нас и у шведов) оказалась на диво удачной, вплоть до восшествия на престол несчастного Карла I верно храня августейших особ от неприятностей со стороны представительской демократии. «Билли» либо спускались сверху монархом для утверждения обеими палатами, либо выдвигались палатами, и тогда требовалась подпись короля, чтобы превратить «билль» в закон. Помимо налогов и законодательской деятельности парламент разбирал коллективные жалобы и легитимизировал королей (Генрих IV Ланкастер). В XVII-XVIII веках парламент постепенно отобрал у короля большую часть властных функций. Ими отныне наделялось правительство, формируемое из самих народных избранников. К тому моменту в парламенте исторически сложились две партии – «тори», защищавшие интересы крупных землевладельцев, и «виги», за которыми стоял промышленный и торговый капитал. Победившая на выборах партия и получала власть. Проигравшая уходила в оппозицию язвить и брызгать ядом. В течение нескольких веков, до самой реформы 1832 года, английский парламент свято хранил традиции прошлого. На практике это означало, что, например, избирательное право регулировалось законом 1414 года. В палату общин своих представителей посылали по два «…рыцаря…» каждое графство, и по два человека – каждый крупный город. Статус «крупных», полученный городами в далёком 1414 году, сохранялся за ними и в 1614, и в 1814. Многие из таких «мегаполисов» к XIX веку захирели, но исправно посылали по два депутата в парламент. Прозвали их «гнилыми местечками». В одном из них, Олд Сарум, правами избирателя пользовался всего один человек, а избирал этот счастливчик целых двух членов палаты общин! Само собой разумеется, голоса таких избирателей просто покупались. «Гнилые местечки», вообще, можно смело назвать «школой английского парламентаризма», ведь от «гнилых местечек» избирался и Веллингтон, и авторы законов по ликвидации этих самых «местечек» Генри Флуд да Уильям Питт-младший.

Войны с Наполеоном ясно показали, что архаичная и неуклюжая парламентская система требует перестройки. В 1832 году была проведена реформа, превратившая английскую «говорильню» (от франц. «парле» - «говорить») в то, что нам известно, как «старейшая из ныне действующих демократических институций», болезни и пороки коей так старательно и убого копировала наша «демшиза» (не моё выражение, увы) после распада Союза.

В больших городах выборы тоже чаще всего сводились к аукциону: избирали того, кто щедрее других «наградит» избирателей. «Дьявол Шарпа» адмирал Томас Кокрейн, баллотируясь в парламент, первый раз пролетел, ибо его соперник платил за голос пять фунтов стерлингов. После выборов хитрюга адмирал лично обошёл тех немногих, кто всё же проголосовал за него, и торжественно выдал по десять гиней каждому (о соотношении гинеи с фунтом см. раздел «Кавалерия Святого Георгия»). Счастливчики раззвонили о щедрости моряка на всех углах, и на следующих выборах адмирал, естественно, победил. Когда же избиратели явились к нему за гинеями, он сделал большие глаза: какие деньги? Я, вроде, никому ничего не обещал? Так бы и облапошил «дьявол» электорат, да язык подвёл, как подводил его всю жизнь. Потешаясь про себя над простаками-обывателями, Кокрейн обронил, что не прочь угостить добрых жителей округа. На слове его и поймали. Угощение вышло ему в 1200 фунтов стерлингов.

Кавалерия Святого Георгия.

Соверен Георга III. Кавалерия Святого Георгия скакала во главе всех европейских коалиций против Наполеона; её подковы звенели по паркету Михайловского замка в ночь убийства Павла I; следы её копыт обнаруживались в мятежной Вандее и нейтральной Швеции… Везде, где применение этого, вне сомнения, высокоэффективного рода войск служило интересам Британии.

Английскую денежную систему, существовавшую до 1971 года, простой не назовёшь. Собственно, в интересующий нас период, а именно в начале XIX века, простой она была лишь у нас (после денежной реформы Петра I, упразднившего все эти «денги» да «алтыны» и установившего четкое соотношение: один рубль – сто копеек) и в постреволюционной Франции. В Англии денежная система была, пардон, «дуодецимальной», то есть двенадцатиричной. Любопытный факт: из-за этого детей в британских школах учили таблице умножения не до десяти, как у нас, а до двенадцати.

Самой мелкой монеткой был фартинг. Монета изготавливалась из меди весом 4,5 – 6 граммов. Диаметр колебался от двух до двух с половиной сантиметров. Четыре фартинга составляли пенни.

«Пенни» (во множественном числе «пенсы») ведёт своё происхождение от римского денария, и, хоть название денежной единицы изменилось (слово «пенни» родственно нашему старинному «пенязи», и немецкому «пфеннигу», и скандинавскому «пеннингу»), но на бумаге дореформенное пенни (до вышеупомянутой реформы 1971 года, когда англичане, наконец, последними в Европе приняли десятичную денежную систему) обозначается буковкой «d». Например, “9d” – девять пенсов. Штамповались монеты тоже из меди, двенадцать пенсов образовывали шиллинг.

Шиллинг являлся своего рода «барьерной монетой», ибо сливки общества редко держали в руках что-то мельче шиллинга, а большая часть бедняков ничего крупнее шиллинга за всю жизнь и не видела. «Шиллинг» - это очень германизированный «солид», только, если римо-византийский солид делался из золота, его потомок – шиллинг к началу XIX века был давным-давно серебряным. Вечно нуждавшийся в деньгах Генрих VIII, правда, пытался чеканить шиллинги из меди, покрывая поверхность тонким слоем серебра. На выступающих частях монеты, таких, как профиль монарха, серебро быстро истиралось, за что в народе экономный король удостоился прозвища «Старый медный нос». Два с половиной шиллинга складывались в полукрону, пять – в крону, двадцать – в фунт стерлингов.

В далёком двенадцатом столетии в Британии имела хождение мелкая серебряная монетка «стерлинг». Стерлинги были очень похожи на наши допетровские копейки – крохотные чешуйки серебра разного размера и веса. Чтобы не морочить голову, жители Британии тогда рассчитывались друг с другом, взвешивая стерлинги скопом: ты мне меч, а я тебе килограмм… то бишь, два фунта стерлингов. Так и прижилась эта денежно-весовая единица на британской земле. Во времена Шарпа фунт стерлингов составляли, как уже говорилось, двадцать шиллингов или двести сорок пенсов, или девятьсот шестьдесят фартингов. Золотой монеты «фунт стерлингов» не существовало, зато имелась монета «соверен», получившая название по изображению восседающего на троне суверена. Соверен соответствовал бумажному фунту стерлингов и весил восемь граммов, из которых семь – чистого золота.

Гинея, впервые отчеканенная из золота, привезённого из Гвинеи в 1663 году, равнялась двадцати одному шиллингу. Весила она 8,3 – 8,5 граммов, диаметр держался в пределах 2,5 – 2,7 сантиметров. В 1813 году была отчеканена партия в 80000 так называемых «военных гиней», предназначенных для армии Веллингтона. На реверсе эти монеты несли изображение Ордена Подвязки.

Кроме вышеперечисленных, ходили монеты достоинством в три фартинга, полшиллинга, треть гинеи, четверть гинеи и куча других. Иностранцу запутаться в них было проще простого, но англичане не жаловались.