Во второй половине «галантного века» Марс не благоволил к Франции. Подобно тому, как спустя полторы сотни лет поражение в Первой Мировой войне подстегнёт германскую военную мысль, породив идею «блицкрига», в веке XVIII серия неудачных кампаний побудила лучшие французские умы изобретать тактику, способную преодолеть ограниченные возможности оружия с кремневым замком на пути к победам. Тогда-то и является на свет колонна – исключительно наступательное, донельзя агрессивное построение, рассчитанное не на продолжительный огневой контакт с противником (на ходу не больно популяешь), а, наоборот, на скорейшее сближение и штыковой удар. (Очень по-суворовски, не правда ли? Прямых доказательств тому я, увы, не нашёл, но рискну предположить, что французские теоретические выкладки, вероятно, оказали влияние на Александра Васильевича, а уж потом, когда он блестяще воплотил их в жизнь, обогатив собственными идеями, настал черёд генералов Конвента и Директории учиться у великого нашего соотечественника; тот же Массена эффективность суворовской методы прочувствовал в Швейцарии на собственной шкуре) Полностью соответствуя наступательному духу наполеоновских войн, колонна обладала ещё одним достоинством: она была маневреннее и быстрее перестраивалась (промедление в ту пору воистину могло быть смерти подобно. Под Альбуэрой бригада Колборна, не успев перестроиться в каре, за считанные минуты была смята французской конницей и потеряла 1250 человек из 1650). Это не имело значения, пока император располагал большим количеством солдат, вымуштрованных в шести огромных учебных лагерях на атлантическом побережье в период мирной передышки 1803 года. Однако, по мере гибели ветеранов и замены их прошедшими наскоро курс молодого бойца конскриптами, французские командиры вынуждены были всё чаще прибегать к колонне в чистом виде, а уж на Пиренейском полуострове, откуда Наполеон бесцеремонно выгреб после русской катастрофы самые опытные подразделения, тем более. Вот и получается, что колонны применялись в Испании не от упёртости и отсутствия воображения. Выхода у наполеоновских военачальников не было. Колонна давала молокососам под их началом хоть какой-то шанс на победу. Веллингтон, похоже, прекрасно понимал ситуацию, не мешая врагам расшибать себе лоб, коль им так угодно.

История любит повторяться. На тот момент от Пуатье и Азенкура старинных недругов отделяло четыре века, а британцы всё так же побеждали французов, заняв оборону и расстреливая атакующих. Только уже не из луков. Из безотказной «Браун Бесс».

Винтовка Бейкера.

Открою страшную тайну: так же, как «Браун Бесс» не «мушкет»; так же, как штык к винтовке Бейкера не «тесак», а «кортик»; и винтовка Бейкера тоже не «винтовка», а «штуцер». По крайней мере, нарезное оружие у нас до 1856 г. именовалось «штуцерами». Термин «винтовка» широко применялся в устной речи (его можно встретить у Пушкина, Лермонтова и других наших классиков), проникнув в неё из казачьего лексикона.

Изобретение прямых нарезов приписывается оружейнику Гаспару Цольнеру, работавшему в Вене в конце пятнадцатого столетия. Предполагалось, что в нарезах будет оседать нагар, но вскоре у кого-то из немецких мастеров канавки по недосмотру ушли в сторону, и выяснилось, что «бракованное» оружие бьёт гораздо точнее «правильных» образцов. Новинка прижилась. Нарезка винтовых канавок требовала немалого труда, и штуцеры, или, как их тогда называли ещё в России, «винтовальные пищали», изготавливались на заказ для богатых и знатных любителей охоты. ( Для короля Людовика XIII умельцы сделали охотничье ружьё, канал ствола которого давал на просвет лилию – королевский герб) Технологии, впрочем, развивались. В XVIII веке в большинстве армий состояли на вооружении нарезные ружья, преимущественно германского производства. У нас «петровские» штуцера производились для войсковых нужд в Туле с 1726 года. Много их имелось у казаков (трофейных турецких, большей частью. В Турции тогда производили чертовски качественное оружие. Кавказские ружья, за редким исключением, имеют турецкие стволы).

Консервативное армейское начальство Англии обратило внимание на нарезное оружие лишь после войны с восставшими американскими колонистами. Сражавшиеся за океаном немецкие наёмники Британской империи широко пользовались штуцерами, и некий капитан Фергюсон оценил все достоинства такого оружия. Патрик Фергюсон обладал живым умом, был в техническом отношении достаточно подкован, чтобы создать удивительнейшую винтовку, о которой можно сказать банально и честно: она действительно далеко опередила своё время. Она была казнозарядной, избавляя стрелка от утомительного последовательного проталкивания в ствол компонентов заряда. Соответственно, возросла и скорострельность.

Пробный образчик 1 июня 1776 года с блеском прошёл испытание. Комиссия Артиллерийско-технического управления дала добро. Была изготовлена небольшая партия штуцеров, их выдали отряду волонтёров с изобретателем во главе и отправили в Северную Америку. У Кингс-Маунтин воинство Фергюсона попало в окружение и было перебито до единого человека. Штуцеры достались бунтовщикам. Впоследствии американцы писали, что, производи Британия больше ружей системы Фергюсона, возможно, и независимость накрылась бы медным тазом.

А так, независимые государства-штаты победили, и оружие Фергюсона было забыто…

Минули два десятилетия. Герцогу Йоркскому французы всыпали во Фландрии. Он сделал из поражения верные выводы и затеял в армии реформы, которые потребовали принятия на вооружение нарезного штуцера. О фергюсоновской винтовке никто не вспомнил, а жаль. Вместо неё своё творение предложил приятельствовавший с «Принни» мастер Иезекииль Бейкер. Его нарезное ружьё единственно, в чём не уступало штуцеру покойного капитана – это в стоимости производства.

Нарезов было семь. По ним пуля делала в стволе четверть оборота. Шестьдесят пятый изначально калибр в 1807 году сменили на семьдесят четвёртый. Винтовки обходились казне дорого, к тому же, из них невозможно было палить с такой же частотой, как из «Браун Бесс». Подразделение, полностью вооружённое Бейкерами, не устояло бы против отряда с обычными гладкоствольными пукалками. Так что я склонен верить утверждениям некоторых авторов, будто штуцеры Бейкера были всего у 10% «зелёных курток», остальные 90, де, довольствовались «Браун Бесс».

Прослужило творение Иезекииля Бейкера до 1838 года, когда ему на смену пришёл так называемый «брауншвейгский» штуцер.

Штуцер Бейкера, штык-кортик и натруска-рожок. Длина штуцера 1168 см, длина ствола 762 мм, вес 4,1 кг, калибр .614 (15,6 мм), семь правых нарезов, начальная скорость пули 305 м/с.