При таких темпах через несколько дней на Земле не осталось бы ни одного здорового человека! Наступал, как ни страшно было это признать, конец человечества. Это была Всемирная Катастрофа! Природа платила людям за столетние несоблюдения простых правил экологического существования.

Объявили общеземную тревогу. Лишь один человек мог что–то порекомендовать. Это был Па. Однако этим он брал на себя всю ответственность за Жизнь на Земле!

К этому времени начали почему–то выходить из строя целые системы контроля и отдельные роботы. Тогда Па предложил всем срочно укрыться поглубже под землю, пока окончательно не отказали системы передвижения и управления. Но ни он, ни кто другой не могли предугадать, каким будет излучение через день, два, месяц!

Перемещение людей в Убежище произвели в течение одного дня. Ведь их было и так почти что ничего. Подключили все имеющиеся системы защиты, контроля и дублирования.

Сами Па и Ма собирались оставаться в подводной лаборатории, чтобы иметь возможность следить за приборами и при необходимости выходить на поверхность, не подвергая других опасности. Впрочем, Ма там находилась неотлучно.

Тут Па и совершил роковую ошибку, за которую постоянно клял себя все то время, что они находились в подводной ловушке. Только защелкнув дверь за последним из людей и включив аварийную систему защиты Убежища, он вдруг с ужасом вспомнил, что занимаясь двумя делами сразу, излучением и спасением людей, совершенно забыл о своем сыне, об Альфе.

Все дети с матерями были переведены в Убежище в первую очередь. А он поручил Ма следить за приборами в лаборатории, тем самым взяв на себя заботу о сыне. И забыл! Забыл! Забыл! Как он мог такое забыть?!

На его счастье, добравшись до дома, он застал Альфа в полном порядке. И срочно поспешил обратно. Но было поздно! Система блокировки двери не поддавалась. Или она испортилась, или ее отключили изнутри. Связь тоже не работала. Сколько им еще оставалось? Час или день?

С собой брать Альфа он не мог. Именно из– за большого риска они отделились от остальных людей в лаборатории. И тогда он вспомнил об одной странности при измерении напряжения потока излучения на Земле. В одном месте кривая показаний самописца на какой–то сантиметр прервалась и дальше возобновилась на прежнем уровне. Тогда он подумал, что это был сбой прибора. А может… Может спасение?

Вот так Альф вместе со Жвачкиным очутился в Синих горах. В ущелье Трех скал. Все время с тех пор Па считал, что погубил сына. Конечно, тогда он не мог знать, что слой воды спасет их самих. Да и то только потому, что наверх они не выходили.

Не смогли выйти. Ни он, ни Ма, которая должна была прилететь за Альфом и попытаться отвезти его в другое убежище. Где–то спутник связи отключил контрольное управление и сработавший защитный экран перекрыл выход из станции.

А теперь получалось, что тогда он спас Альфа единственно возможным способом. Почему это произошло, он не знал и сейчас. Это пока не важно. Важно, что тот жив. Да еще чудесным образом выручил их.

— Ну вот, я вам все и рассказал, — радостно и печально закончил Па.

Радостно — так как у них все было хорошо. Печально — именно из–за того, что хорошо было только у них,

— Теперь ваша очередь рассказывать. Только подробнее.

Вот тут Па и Ма узнали о еще более странных событиях. Их спас маленький сын — это было удивительно. Но того самого, оказывается, спасли роботы — это уже была чистая фантастика. Ставшая здесь реальностью.

Слушая подробный рассказ Азы с Дормидонтом — Альф из благодарности предоставил им первым такое право — а затем и самого Альфа, только тут Па и Ма посмотрели на роботов другими глазами. Не как на слуг и помощников, а как на друзей и соратников — так, как к ним давно относился сам Альф.

— Значит нас теперь восемь, — удовлетворенно произнес Па, незаметно для себя вписывая роботов и себя в одну компанию. — Это очень, очень хорошо. И как это Аза догадалась выйти на связь через звуковой вызов браслета? Ведь мы давно их не одеваем.

Аза была довольна, что ее похвалили.

— Да что я, — не захотела выделяться она. — Мы все вместе. Без Буля с Пуфиком не смогли бы исследовать подводное пространство, без Дормидонта — долететь сюда, без Альфа — отыскать координаты лаборатории. Ну, а Жвачкин, хотя некоторые и осуждают его поведение, как ни крути, первый вышел на правильный след.

Всем очень понравилась рассудительная речь Азы. Даже Дормидонт не попытался ее прервать и рассказать все по–своему.

Зато Ма, похоже, ничего не слушала. Она только обнимала своего сыночка и радостно улыбалась.

Тут в Дормидонте, который не был столь сентиментальным, как Ма или Альф, вновь заговорил дух исследователя.

— А не скажите ли вы нам, — с солидной интонацией заправского ученого обратился он к Па, — почему в телеграфных сообщениях Морзе были какие–то ошибки и лишние коды?

Они с Па углубились в технику телеграфных сообщений. В этом сугубо техническом разговоре для нас интересным может быть лишь то, почему все буквы обозначались пятью значками, а перед буквой «Ч» всегда стояли еще два символа, в том числе буква «Р»?

Оказывается, дело здесь довольно хитрое. Которое, к слову, часто применяется в технике. Ведь чем больше символов надо закодировать, тем больше разрядов надо для их изображения.

Например, если бы наш алфавит состоял всего из двух букв «а» и «б», то для их изображения хватило бы одного разряда, в котором стояли точка или тире. Если бы букв было четыре,то разрядов надо было бы вводить два. Скажем, «а» — это «••», «б» — «•—», «в» — «—•», «г» — «——». И так далее. Это называется двоичный код и на нем построена вся вычислительная техника и техника связи.