Завтра вторник. А это значит, что можно и нужно трудиться. Приятно, что или работа есть отдых от тусовки, или тусовка – это всего лишь повод дождаться новой рабочей недели. Итак, завтра с утра меня ждет галстук, пиджак, ноутбук и телефон. Московские пробки незаметны, потому что раскаленная трубка мобильного телефона плавит ухо. Десять-двенадцать часов рабочего дня пролетают мгновенно. Вечером, а точнее ночью, чтобы сбросить напряжение, можно побывать в бассейне. После одиннадцати вечера там никого, и можно, не толкаясь, проплыть свои полкилометра.

Я люблю Москву с ее неунывающим, неусыпным круглосуточным движением, общением в веселых DJ-cafe, в которых можно за раз увидеть такое количество ослепительно красивых умных девушек, что Gollywood просто отдыхает. Американцы, оказавшиеся в Москве, думают, что они попали в рай, и они не ошибаются. В русских девушках есть парижский шарм, восточная сдержанность, русский интеллект и южная страсть. Наши красавицы не могут бесконечно повторять на американский манер «honey, I love you too», даже если они так чувствуют. Но однажды услышав в русском исполнении «…слышишь, я люблю тебя», ты никогда не сможешь этого забыть. И приехавшие американцы, даже если им никогда не суждено этого услышать, каким-то волшебным образом чувствуют эту магию Москвы и надеются на лучшее.

Однажды мы сидели в джаз-баре небольшой компанией и праздновали мой день рождения. Столики там маленькие, и люди, сидящие за соседними столами, оказываются настолько близко друг к другу, что иногда даже могут касаться друг друга одеждой. Все это сближает и делает атмосферу клуба более уютной. Играет джаз, и музыкальные импровизации являются лучшим аперитивом для поглощения вольностей кухни фьюжн.

В разгар музыкального гурманства в клуб заваливаются два американца в одинаковых серых купленых оптом на распродаже плащах и громче музыки начинают расспрашивать бармена, есть ли здесь пивные happy hours. Поняв, что скидок нет, они немного потоптались у входа, обсудили отсутствие других альтернатив и пришли к выводу, что если гиды посоветовали им скоротать время в этом баре, слушая джаз и глазея по сторонам, то придется за пару кружек пива заплатить без скидок.

Минуя гардероб, они стянули с себя шуршащие плащи, скомкали их и двинулись к маленькому столику рядом с нашим. Получив пиво, они громко крякнули, один из них повернулся в сторону нашей компании и увидел мою очаровательную спутницу, которая в этот момент неспешно наслаждалась добрым французским вином.

Он что-то сказал ей и, услышав ответ на proper English, развернулся к нам на своем стуле, окончательно вдавив скомканный плащ в спинку, протянул ладонь со словами «давай здороваться». Спустя пару секунд, вместо мягкой женской ладошки получив ироничный и понимающий взгляд чернокудрой красавицы, он покраснел как рак, отвернулся и занялся пивом и мыслями, что, оказывается, с русскими девушками не так просто знакомиться, как рассказывал ему Боб перед отлетом в Россию.

Моя спутница слегка пожала мою руку и спросила меня взглядом: «Ты видел?» Я видел и был благодарен этому подарку с ее стороны, потому что примолкшие серые плащи больше не мешали мне наслаждаться джазом, олениной в клюквенном соусе и обмениваться короткими фразами с моей очаровательной знакомой.

Я никоим образом не хочу сказать, что все американцы подобны этим. Но почему-то в московских барах я часто встречаю американских туристов среднего и предпенсионного возраста со стереотипом в головном мозге, что в Москве каждая девушка мечтает познакомиться с американцем, чтобы удовлетворить его несбыточную американскую мечту об отсутствии феминизма у женщин. И понимание, что на него не станут подавать в суд за попытку пожать, а может, и погладить руку незнакомой москвички, делает его вульгарным невеждой в глазах русских. Но джаз выше всяких мелочей, и, принимая это искусство, мгновенно понимаешь, что среди американцев немало великих людей.

Да. Я начинаю скучать по Москве, не успев и пары дней насладиться Красным морем. А спустя неделю мне начинают сниться Бульварное кольцо и вид с веранды маленького заведения на Петровском бульваре. Из окон этого кафе видны заснеженная дорожка Бульварного кольца, немногочисленные прохожие, которые никуда не спешат, справа и слева автомобили, проезжающие мимо трехэтажных домов. А ты сидишь на веранде, в тепле, пьешь маленькими глоточками эспрессо и внимаешь древней Москве, окружающей тебя неторопливым уютом, странным сочетанием игры солнечных зайчиков на снегу и легкого морозца, играющего со стеклами окон и выдувающих странные послания на своем непереводимом морозном языке. И ты думаешь, как мало нужно для счастья тридцатилетнему москвичу типа меня. Свободный стульчик на такой вот веранде, чтобы смотреть в окно, интерьер вокруг, сочетающий в себе традиции старой дачной веранды и нового веяния металла, кожи и стекла, музыка модных DJ-ев и несколько симпатичных москвичек, сидящих через два-три столика, заливистый смех которых порождает счастливую улыбку человека, влюбленного в эту жизнь.

Знакомство с девушками мне всегда давалось легко. И я, кажется, знаю, как мне это удается. Людям приятно общаться с улыбчивым человеком. Улыбаться меня научил Лондон – город, где все друг другу улыбаются прямо на улицах. Пожив там всего месяц, я вернулся в Москву и улыбался буквально каждому прохожему, встречая особенное непонимание на лицах граждан в милицейских мундирах. Пару раз, получив достаточно жесткий вопрос, есть ли у меня документы и какую дозу наркотиков я употребил сегодня, улыбаться я стал реже, но все же в минуты общения с новыми людьми улыбка так и продолжает проявляться на моем лице как лондонское наследие.

Четыре дня работы пролетают как одно мгновение. Пятница вечер. Завтра суббота. Нас ждет корпоратив в Питере. С собой надо взять безумное количество одежды на все случаи жизни. Сначала нужно будет приодеться почти в смокинг для прохождения торжественной церемонии всеобщего братания. Затем срочно переодеться в костюм для валяния в снегу в двадцатиградусный мороз. Хороводы вокруг горящих в снегу волшебных часов. Тягучая, как масло, водка. Соленые сосульки малосольных огурчиков и немерзнущие сушки в качестве закуски. Фейерверк не хуже, чем над Красной площадью в Новый год.