– Меня Лео зовут, – просто ответила она и улыбнулась мне как старому знакомому. В ее глазах было и понимание, и тепло.

Мне стало как-то уютно рядом с ней. Создалось впечатление, как будто мир схлопнулся вокруг и заключил нас в прозрачную непроницаемую сферу. Грохот дискотеки остался где-то за пределами.

– Полностью мое имя Клеопатра, но я предпочитаю сокращенное Лео. Так проще и теплее, – продолжила она.

Голос мягкий и обволакивающий. Мне тоже стало теплее. Точнее, бросило в жар, словно вся выпитая текила в одно мгновение воспламенилась где-то на уровне лица. Не знаю, было ли заметно, как я покраснел, но ее изучающий взгляд доброжелательно и понимающе скользил по мне. Я чувствовал, что срочно нужно сказать что-то оригинальное, чтобы вернуть инициативу в разговоре.

– По поводу имени: – ваши родители, наверное, большие оригиналы, – совершенно неоригинально заметил я. И по ее глазам понял, что так говорит ей каждый новый знакомый.

– Так, наверное, говорит вам каждый, кто с вами знакомится, – добавил я и попал в точку.

– Так звали мою прабабушку. Я родилась на следующий день после ее смерти. Родители посчитали это своеобразным знаком судьбы. Вы верите в судьбу? Вы верите, что я, кажется, ждала вас? – спросила она.

– Пожалуй, да… – промямлил я и подумал про себя, что уже года два как не езжу в такие места. Также стало понятным, что, наверное, впервые в жизни при знакомстве с девушкой я как-то теряюсь, не понимаю, что происходит, и в разговоре, потеряв инициативу, становлюсь ведомым.

– Так как вас зовут? – продолжила она.

– Юлий, – в попытке реанимировать ситуацию заявил я и гордо поднял голову.

– Не надо. Вы не Юлий. И ваша фамилия далеко не Цезарь. Так вас зовут…

– Леонид. Леня, – окончательно сдался я. – Может быть, что-нибудь выпьете?

– Да. Если не трудно, принесите колу со льдом.

Меня отпустили за колой. Непроницаемая сфера распалась, и на уши надавила музыка из многочисленных динамиков. Я молча прошел мимо девушки с текилой в поисках барной стойки и колы.

Спустя минут пять приехал Глеб. Я познакомил его с Лео и ее подружками. Все приходило в норму. Мы немного пили, танцевали, общались с девушками. Мне пришла в голову идея перебраться в «К..» с его неспешным марокканским ритмом, коврами, бесчисленными подушками, кальяном, восточными сладостями, чаем и возможностью обнять возлежащую рядом спутницу.

Так мы и сделали. Подушки были мягкими. Девушки – соблазнительными. Глеб определился, к какой из двух подруг он менее равнодушен. Это было заметно по тому, что именно Ольге он что-то шептал на ухо, одновременно с этим поглаживая округлость ее бедра. Я же чувствовал, как к моему правому боку плотно прижалась Лео, и мое сердце стучало о ребра, как у шестнадцатилетнего подростка. Лео положила свою голову мне на плечо, а правую руку на сердце, предоставив моей правой руке возможность касаться ее талии и самую малость ниже. Болтали о всякой ерунде. Время шло к утру. Решено было разъезжаться по домам. Обменялись телефонами. Мы с Лео договорились о встрече следующим вечером.

Глеб вызвался отвезти меня домой, тем более, что ему было почти по пути. Он что-то говорил о своих впечатлениях по поводу наших новых подруг. Я молчал. Он посмотрел на меня с удивлением. Спросил, все ли в порядке. Пришлось ответить, что устал и хочу спать.

Утро тусовщика ранним не бывает. Все мои друзья-тусовщики просыпаются в выходные не раньше четырех. Но это не ко мне. Даже если я тусил всю ночь, пил всю ночь и заснул в восемь утра, встаю все равно не позже двенадцати. Мне просто жаль тратить время на сон. Ведь хочется успеть так много.

Но иногда в двенадцать встать ой как непросто. Пятнадцать минут самоосмысления приводят меня в чувство. Главное начать задавать себе правильные вопросы, такие как:

кто я;

где я;

а что было вчера;

если ее нет рядом, значит ли это, что она уже ушла, или я лег спать один;

как ее зовут;

она действительно мне понравилась или я выпил много;

чего я хочу в настоящий момент – чаю, что-нибудь съесть или не вставать.

Все эти мысли – они словно масло, немного вязкие. Все эти вопросы – они как программа самореабилитации. Ты их себе задаешь, а они тебя лечат. И вот спустя пятнадцать минут, восстановив память, ты идешь в ванную комнату для восстановления тела. Десять минут горячего душа – и появляется чувство голода. Но здесь у меня всегда прокол. Очередной раз заглянув в холодильник, я понимаю, что мой микрозавтрак – это кружка горячего красного чая с долькой лимона и двумя ложечками сахара.

А нормальный завтрак – овсянка, тост с тунцом или яичница и мегакапучино – меня жду в ресторанчике или кофейне. Бывали ли вы когда-нибудь поутру в воскресенье на Чистых прудах в «Кофе-Бине»? Свежая пресса, десятки сортов кофе, завтрак, утренние жители из соседних домов и отсутствие машин на Бульварном кольце. Лучи света наполняют солнечными зайчиками внутреннее пространство кофейни. Блики прыгают по деревянным столам и стульчикам. И ты думаешь: черт побери – отличное утро. Завтрак наполняет смыслом человеческое существование. Самоосмысление завершается, и ты готов к новым подвигам.